Распихав пальцем несколько камней, Девятый увидел впереди огни комплекса. Он переключился на ночное видение; в зеленом свете предстал хлипкий забор из сетки, а за ним — стенка по пояс. Экскаватору придется проехать прямо по всему этому.

Да уж, тогда они точно узнают, что он здесь.

Он решил не трогать детонаторы до последнего. Заряды были сгруппированы в серии и соединены шнурами, ожидая подключения к трем детонаторам, которые — теоретически — Девятый мог активировать дистанционно. Он скрепил шнуры в пучок, сунул концы в отверстия в кожухах детонаторов и закрыл крышки.

Теперь детонаторы были взведены. Девятый не просто сидел на бомбе; он находился внутри бомбы. Заряды, перемешанные с камнями, доходили ему до шеи. Он начал высвобождать ноги, готовясь прыгать.

Если он не уцелеет, значит так суждено. На мгновение спецназовец почувствовал холодный спазм, который был ему хорошо знаком по десяткам тренировок. Вероятно, он сейчас умрет. Нет: вполне возможно, что он умрет. Если кто-то думал, что интенсивные тренировки могут вытравить страх смерти, то он ошибался. Девятый был так же напуган, как и в тот день, когда мимо впервые просвистели очень реальные бластерные разряды. Страх никуда не уходил. Он просто научился жить с этим страхом и старался научиться использовать его в своих целях, чтобы быстрее выбираться из передряг.

Сержант снова переключил провода. Он направил дроида по пологой дуге прямо на ограду. Не идеальный курс, но при пятисотметровом радиусе взрыва вполне сойдет. Он пригнулся. Сетка мелькнула перед ковшом, натянулась, завибрировала; столбы вырвало из земли. Дроид ехал дальше, даже не замечая ее.

Он уже почти приблизился к стенке. Здание было высотой в пять метров с плоской крышей и без окон. Похоже, их здесь не любили. Сержант услышал крик — что-то вроде: «Чуба!»[7] — и не мог не согласиться. Кому-то сейчас будет фирфек, после чего придется писать массу докладных.

Девятый выдернул провод, отключив питание. Дроид по инерции проехал еще несколько метров. Под колесами зазвенел металл — сетка натянулась до предела. Наконец она порвалась, звякнув, как тетива.

«Один, два, три…»

Дроид остановился, врезавшись в стенку. Затрещали кирпичи, начали появляться дыры. На мгновение Девятому привиделось, как он лежит, похороненный под лавиной обломков, и не может пошевелиться. Повинуясь животной панике и опыту многолетних тренировок, он вырвался из-под камней и соскочил с ковша. Упал на живот с высоты двух метров, с трудом поднялся. Затем раздались крики, и — будто и не было пятидесятикилограммового рюкзака — Девятый совершил самый быстрый забег в своей карьере, держа в одной руке «дисишку», а в другой пульт управления.

Выход был только один — дыра в заборе, которую оставил дроид.

О скрытности можно было забыть. На пути стоял человек в спецовке. Он разинул рот, и Девятый ударом опрокинул его на спину, а сам, не останавливаясь, пролетел через дыру.

У него было около минуты, чтобы убраться подальше от станции связи перед подрывом зарядов. При скорости около двадцати километров в час это означало…

«Фирфек, просто беги во весь дух».

Он влетел за первую линию деревьев, свалился в высокую траву и обеими руками нажал на кнопку дистанционного подрыва.

Теклет вдруг превратился в шар яркого света. Затем донесся грохот, и ударная волна накрыла Девятого. Он съежился, чувствуя, как сыплются обломки, и надеясь — искренне надеясь, — что броня «Катарн» соответствует рекламным обещаниям.

* * *

Гез Хокан был первым готов признать, что в последнее время его намного легче вывести из себя. Он прождал достаточно долго. Мандалорец нетерпеливо постучал по пульту связи:

— Ди'кут, я еще десять минут назад просил соединить меня с командующим ВС КНС.

— Я понимаю, майор. Он свяжется с вами, как только освободится.

— Вражеские силы проникли на Киилуру, и мне нужно поговорить с вашим командующим. Вы вообще представляете, что происходит? Неужели никто не в состоянии поднять свои ди'кутла шебс[8] и разобраться, почему это критично важно для всей войны?

— Сэр, солдаты Республики уже проникли в столько мест, что я и назвать-то все не могу, так что…

Экран мигнул и подернулся рябью. Хокан переключился на другой канал — там был такой же белый шум. То же самое оказалось и на всех остальных. Первой мыслью было: кто-то вывел из строя передатчик. Эти типы были ближе, чем он думал, и намного нахальнее. Хокан надел шлем и осторожно пробрался к двери, держа в одной руке Берлинский пробивной пистолет, а в другой — охотничий виброклинок.

Дроид-часовой посторонился, пропуская его. Ретранслятор на крыше был цел и невредим. Хокан достал персональный комлинк и набрал Хурати.

Но услышал все тот же треск статики. Ему пришло в голову, что республиканцы вполне могли сделать то же самое, что сделал бы и он, имея такую же задачу.

— Дроид, ты можешь связаться со своими товарищами?

— Так точно, сэр.

У дроидов была отдельная система комлинков. В бою они могли мгновенно переговариваться друг с другом и в главном теклетском ретрансляторе совершенно не нуждались.

— Ты можешь позвать лейтенанта Хурати?

Дроид помолчал несколько секунд.

— Он здесь, сэр.

— Спроси, что творится в Теклете.

Пауза. Намного более продолжительная.

— В стороне Теклета произошел мощный взрыв, сэр.

«Я бы поступил точно так же, если бы готовил атаку, — подумал Хокан. — Оставил бы врагов слепыми и глухими».

Если нападение действительно готовилось, сейчас он никак не мог этому помешать. К тому же в пространстве Киилуры торчал корабль Республики, а это не предвещало ничего доброго.

Оставалось два варианта. Защищать проект Утан — технические познания, заключенные в ее голове и в головах ее помощников, а также сам нановирус — или, если здание будет захвачено, можно не дать ему попасть в руки врага, который бы его изучил и нейтрализовал.

Планета велика. Если ему придется бежать, им придется его искать. Пока же можно просто сидеть на месте и ждать, когда они придут.

— Передай Хурати, что мне срочно нужны все функционирующие дроиды до последнего, — сказал Хокан. — Мы окапываемся.