жениху нажалуюсь? - нехорошо сощурилась я, выдвигая «неоспоримый» аргумент. - Или вампиру? Или еще кому-нибудь?

- Какому жениху?! - презрительно скривился Азель. - Да и вампиру ты не нужна, смертная!

- А кому я, по-твоему, нужна? Тебе? Сандриэлю? Папе Римскому?

Азалекс хищно оскалился. Упоминание эльфа его зацепило и он даже не обратил внимание на чьего-то «папу», про которого слышал впервые.

- Может быть, ты не знаешь, но мой жених - Сандриэль, - мстительно заявила я.

- Это не так... - растерялся демон. - Я бы знал... Голубая Бабочка - еще не все...

- А что ты знал? Что ты вообще обо мне знаешь?

- Твоя душа принадлежит мне, а моя - тебе!

- Где же ты был, когда эльф добивался моего тела? - вдруг припомнила я свою давнишнюю обиду (которую вроде бы уже «похоронила»).

Азель подлетел и схватил меня за плечи, больно вцепившись увеличившимися когтями в кожу:

- О чем ты? - подозрительно спокойным голосом произнес он и вперился, в меня немигающим взглядом.

- Ааа, - ощетинилась я, извиваясь и стараясь избавиться от «тисков». - Так ты не знаешь, что Бабочка появилась после того, как Светлый эльфик взял меня силой и Натан, блюститель чести Рода, заставил его совершить Обряд?

Азель на мгновение сжал когти еще сильнее, и я почувствовала, как темнеет в глазах, но он уже отпустил и теперь менялся на глазах, превращаясь в чудовище, почти такое же, как тогда, у озера, но мне было уже все равно.

- А кто-нибудь из вас, генетических уродов, интересовался у человеческой девушки, которая ничего не помнит, что было до этого времени, как я попала в Школу - может быть, у нее есть дом, семья?! Может, она кого-то любила, или ее кто-то любил? Может, я уже чья-то невеста или вообще жена? Я до сих пор не знаю, кто я! Почему я стала игрушкой и разменной монетой в ваших иллюзиях? Мне не нужен ни черт с хвостом, рогами и подлой душой, ни длинноухий ангел, душа и поступки которого не чище...

Демон покрывался колючими чешуйками, когти отросли и почернели, в глазах разлилась Тьма, пасть оскалилась клыками, но он все еще мог общаться «по-человечески», хотя голос тоже изменился:

- Не говори так! Ты же не знаешь, человечка, как живу я! Тот образ, который видишь ты - не видят люди в городе. И все девки, что вешаются мне на шею - не видят ни рогов, ни хвоста, ни клыков - я для них лишь смазливый мальчик... Знаешь ли ты, какого мне в этом мире, где ненавидит отец и собственная мать, которой я напоминаю отца, где до меня никому нет дела? Я не могу быть самим собой вне стен этой чертовой Школы!

Я обняла себя за плечи, хотя мне было больно до них дотрагиваться, к тому же меня начала пробирать нервная дрожь, даже скорее озноб. Азель уже не орал, он будто разговаривал сам с собой, глядя остановившимся взглядом куда-то вглубь темнеющих в оранжерее растений:

- Знаешь... я так удивился, когда ты не бросила меня у реки в том гроте... Не знаю, что со мной случилось, но я вдруг понял, что могу потерять тебя... тогда, у Церкви, когда яд... яд от моих когтей... когда ты почти умирала... и тогда я отдал тебе часть своей души. Я первый выбрал тебя, понимаешь? - он повернул голову.

Зрачки, из которых уходила Тьма, быстро-быстро скользили по моему лицу, пытаясь поймать мой взгляд, проникнуть в мое сознание (через «зеркала души»), и мне от этого становилось не по себе.

- Класс! Душа принадлежит одному, тело - другому... А если я хочу нормального человека? Я не хочу быть подопытным кроликом евгеники...

- Какой еще Евгеники? - не понял Азель.

Я и сама не могла точно сказать, откуда пришло это название, но точно помню, что скрещивание рас изучалось наукой евгеникой, против которой выступало множество критически настроенных людей... Господи, ну почему мне сейчас-то об этом вспомнилось?...

- Так у меня есть выбор? - повторила я.

- Да... - демон опустил глаза, - но если выберешь эльфа - ему не жить! - с этими словами он схватил меня, словно опасаясь, что я прямо сейчас сбегу к Сандриэлю, снова начиная звереть.

Наивный! Если бы я и сбежала, то не к племяннику, а к дяде - по крайней мере, Натан умеет держать себя в руках и никогда не опустится до таких банальных разборок. Мне с ним надежно, что ли, и если бы сейчас он был рядом, этот мальчишка не смел бы орать на меня и делать мне больно. Я уверена, Натан быстро указал бы ему, что такое уважение чужого мнения... А Азель все еще шипел...

Его перекошенное...так сказать, «морда лица» приблизилась. Пальцы сильно сдавили мои руки. Браслеты больно впиявились в мои запястья:

- Не хочу!!!

Азель отлетел, ломая редкие растения. Ох, и попадет нам обоим... Браслеты Зака, его папаши, сработали, как всегда, безотказно.

- Убирайся! - процедил сквозь зубы парень, пытаясь подняться.

Осколки битого стекла осыпались с его трансформированной спины с роговыми наростами, лишь прорезав из без того уже потрепанную одежду.

Я гордо вскинула голову и презрительно усмехнулась.

- Убирайся отсюда и делай свой выбор, человечка... и помни о том, что я сказал!

Я попятилась и, стукнувшись задницей о стеклянную дверь оранжереи, развернулась и бросилась вон.

«Да и пожалуйста! Он меня «послал»... офигеть! Он дает мне выбор - он или... он...»

- Козел! Все козлы! Как вы мне все надоели! - я бежала, не разбирая заснеженной тропинки. - Надоели! Я хочу раз и навсегда покончить с этим! Мне никогда, что ли, не отвязаться от притязаний этих ублюдков?

Сейчас не было ни сожаления к их несчастным судьбам, ни сочувствия, ни понимания... а разве меня пытался кто-нибудь понять? Кто-нибудь пытался принять и пожалеть, приголубить, помочь найти свои корни... так ведь не бывает, чтобы человек взялся ниоткуда... даже если потом стал сиротой... Мне надоели претензии, меня вывел вампир, который сначала развлек, но потом оказалось, что и ему от меня надо чего-то такого, на что я не согласна... Я сама сглупила - не надо было заявляться с ним на бал. Сидела бы себе в своей комнате и читала книжку... но в следующий раз повторилось бы тоже самое... мне не сделать выбор, потому что ни один, ни