Галоп слегка проветрил Софье мозги, и она вновь обреласпособность соображать. Бегом вернувшись к входу, она за ноги затащила Ушкина вдом и, сбегав к машине, принесла кусок шпагата. Связав его по рукам и ногам,Софья оставила открытым рот — нечем было залепить, да и не нужно: как онауспела заметить, местность вокруг казалась необитаемой.

Уверившись, что Ушкин окончательно побежден и не нападет нанее сзади, Софья решила обследовать коттедж еще раз. Особенно тщательно онаразглядывала пол, рассчитывая найти люк, ведущий в подвал, где главбух мучил иубивал своих жертв. Она просто была уверена, что он их мучил. Люди с такойневинной внешностью чаще всего склонны к садизму.

Никакого люка она не нашла, зато в тумбочке под зеркаломобнаружила две пары самых настоящих наручников. Находка заставила ее удвоитьбдительность. Через некоторое время она выяснила, что в глубине кладовки естьеще одна дверь. А на двери — глазок. Софья с жадностью прильнула к нему и тугже подпрыгнула.

Сквозь глазок она увидела квадратную комнату с окнами,плотно закрытыми жалюзи. Мебели в комнате не было, только ковер на полу. Наковре сидела симпатичная девушка. Одна ее рука была пристегнула наручником кбатарее. Второй рукой она общипывала виноградную гроздь, лежавшую перед ней набольшой тарелке.

Софья попыталась толкнуть дверь, но та оказалась заперта.

— Эй! — крикнула она и попробовала повертетьручку.

Дверь не поддалась, а девушка даже не подняла голову. Софьябила в дверь то левым, то правым плечом, прыгала и вопила до хрипоты, но девушказа дверью не реагировала. «Или она глуха как пенек, — решила Софья, —или в комнате потрясающая звукоизоляция».

Софья смутно помнила фотографию Оксаны Василевской, которуюпоказывал ей Герман. Судя по прическе и возрасту, это была именно она. Значит,Ушкин не законченный отморозок. Кажется, пленница чувствовала себя весьманеплохо. Если, конечно, не считать наручники. Непохоже, чтобы ее били илииздевались над ней. Но тем не менее похитили и спрятали.

«Пришло время звонить в милицию!» — решила Софья и, вочередной раз перепрыгнув через Ушкина, потрусила к машине. Схватила телефон итолько было собралась осчастливить власти, как вдруг лицо ее неожиданнопросветлело.

— Боже мой, какая роскошная идея! — воскликнулаона и в порыве чувств стукнула себя трубкой по лбу. — Я просто гений! Яумна, как Нурали Латыпов!

Достав из сумочки любимый блокнот, она набрала номертелефона в Южном Бутове.

— Алло! Валерия Тулускина? Это ассистентка Дымова. Хорошиеновости, дорогая! Все устраивается наилучшим образом. Есть шанс попасть вобъятия вашего мужа! Уже сегодня ночью,

— Зачем вам понадобились объятия моего мужа? — непоняла Тулускина.

— Не мне, а вам! Это вы, вы должны вскоре оказаться вего объятиях.

— Правда? — Тулускина задохнулась от нахлынувшихчувств и быстро поинтересовалась:

— А что для этого нужно?

— Наручники. Только и всего!

Бесхитростная Тулускина испуганно спросила:

— Мне что, придется напасть на какого-нибудьмилиционера?

— Да нет. Наручники уже у меня и ждут вас.

— Но это точно? Вы придумали мне легенду?

— Да еще какую!

— Боже мой, боже мой! — запричитала та. — Такговорите скорее, что делать.

— Немедленно хватайте машину и подъезжайте к метро«Отрадное», я буду вас там ждать.

— А как я вас узнаю?

— Я буду держать в руке свернутую трубочкойгазету! — мгновенно придумала Софья и приказала:

— Выезжайте немедленно!

Ушкин все еще был в отключке. Затащив его поглубже в дом,Софья подобрала с пола ключи от коттеджа и, выйдя на улицу, воровато огляделась.Затем заперла дверь и потрусила к машине. Теперь следовало проявить максимумвнимания, чтобы запомнить дорогу. Добравшись до первой же городской улицы,Софья остановилась и нашла ее на карте города. Дальше все оказалось просто.Минут через двадцать она уже подъезжала к станции метро.

Приткнув машину неподалеку от остановки маршруток, Софьявытащила из бардачка старую газету, скатала ее трубочкой и вылезла на улицу.Возле метро сновало довольно много людей, все они куда-то спешили. Транспортподходил исправно, практически никто просто так не задерживался. Заметивнебольшой магазинчик, Софья сбегала туда и купила бутылку воды. От переживанийво рту у нее изрядно пересохло.

Однако, когда она снова вышла на улицу и огляделась посторонам, ее захлестнуло негодование. По кромке тротуара разгуливала какая-тофифа в мехах. В руке она держала газету, свернутую трубочкой. «Придетсяотираться рядом с ней, — решила Софья. — Когда подъедет Тулускина иувидит двух женщин с газетой в руке, она начнет сомневаться, к которойподходить. Тут я ее и вычислю!»

Решив так, Софья тоже стала ходить по кромке тротуара. Черезпять минут она заметила, что неподалеку остановилась долговязая девица. В однойруке она держала сигарету, а в другой — свернутую трубочкой газету, да ещепохлопывала ею по коленке. «Что, книжки уже никто не читает? — раздраженноподумала Софья. — Всех прямо сразу потянуло на газеты!» Засунув руки вкарманы, она принялась сновать по площади, зорко вглядываясь в подъезжающиеавтомобили.

Впрочем, затея с опознавательным знаком оказалась совершенноне нужной. Когда Тулускина подъехала к метро, Софья ее сразу же узнала: Тавыскочила из такси и заметалась из стороны в сторону, словно сбрендившаямашинка дистанционного управления. Одета она была в длинное пальто ишапку-казачок, сдвинутую на левое ухо. Софья помахала над головой своей газетойи крикнула:

— Валерия, ко мне! '

Тулускина подпрыгнула и радостно побежала на зов.

— Так это вы — ассистентка Дымова?! — завопилаона, хватая ее за руки. — Говорите скорее, что я должна делать!

— Не кричите так! — велела Софья. — Сейчас мыпоедем в одно место, где я пристегну вас наручниками к батарее.

— А потом? — горя энтузиазмом, спросила та.

— А потом позвоню вашему мужу и расскажу, где васнайти.

— Думаете, это хороший план? — с сомнениемспросила Тулускина. — Меня можно было пристегнуть к батарее и в ЮжномБутове.

— Это отличный план! Просто вы еще ничего не знаете проманьяка.

Софья усадила Тулускину в «Фольксваген» и, заведя мотор,обернулась к ней, чтобы дать подробные объяснения. У жертвы неудачноголюбовного романа было рязанское лицо с соболиными бровями и живым румянцем вовсю щеку. Энергия просто распирала ее.

— Я буду считаться жертвой маньяка? — деловитопоинтересовалась она.

— Вот именно.