улицами и местами общественного пользования дело не ограничивалось – какое там! Неизвестные наблюдатели могли заглянуть в дома, в спальни, в ванные комнаты. В городке не осталось ни единого уголка, в котором можно было от них укрыться, за исключением мест, где камеры уничтожили пришельцы.

А вот жители Бару о камерах не знали и чувствовали себя вполне свободно. Впрочем, даже если бы им рассказали правду, вряд ли это что-то изменило бы для них. Такова особенность искалеченного сознания: оно может принять что угодно.

На втором этаже находились жилые комнаты персонала. В прошлом, похоже, обстановка здесь была стандартная: одинаковые койки, минимум личного пространства. Но с тех пор многое изменилось, кто-то оттащил безликую рабочую мебель в несколько комнат, создав там нечто вроде склада. Остальные спальни были обустроены вполне уютно, совсем как домашние. Сюда откуда-то привезли мебель, соответствующую архитектурным традициям дома – деревянные кровати, резные комоды, тканевые шторы на окна. Это были или очень удачные копии, или настоящий антиквариат, и любой из этих вариантов стоил совсем не дешево. Похоже, тот, кто стал новым хозяином дома, привык себя баловать.

Но сейчас прямых указаний на этого хозяина не было. Во всех комнатах царила идеальная, стерильная даже чистота. Ни одного волоса, ни одного намека на личное присутствие. Для такого требовалось немало усилий, и Альда не сомневалась: тут не каждый день настолько безупречный порядок, просто к их прибытию подготовились.

– Есть хоть какие-то указания на то, кто здесь обитает? – спросила Лукия.

Она не уточнила, к кому обращается, но это и так было понятно. Стефан все это время делал вид, что он такая же часть команды, как остальные. Он заглядывал в каждую комнату, старательно проводил пальцем по полкам и подоконникам, стараясь отыскать пыль, озабоченно качал головой. Он будто забыл о том, что он – легионер, однако Альда все равно не упустила момент, когда он украдкой надрезал собственный большой палец и позволил паре капель крови живыми существами разбежаться по дому. Телепатка невольно отметила, что после событий на Марсе такое ее особенно нервирует.

Так что на вопрос Лукии легионер ответил сразу же, ничего проверять ему не пришлось:

– Кто-то очень старательный, это все, что я могу сказать. Для вас не очевидно, а для меня воздух все еще смердит дезинфицирующими средствами. Удалили все – до последнего отпечатка пальцев.

– Спален тут обустроено одиннадцать, – сказала Янга. – Следовательно, людей живет меньше.

Тут Альда была с ней согласна. Похоже, те, кто поселился в здании, очень ценят свой комфорт, тесниться по нескольку человек в комнате они не будут. При этом их группа малочисленна, и это уязвимость. В природе любое существо, сталкиваясь с опасным противником, старается выглядеть крупнее, чем есть на самом деле. Вот и местные обитатели сделали вид, что у них тут отряд, которого стоит опасаться, а зачистка помогла скрыть, какие спальни использовались на самом деле.

Только все это не повод расслабляться: если с ними действительно могущественный телепат, промывший мозги целому городу, он один стоит целой армии.

– Вряд ли они ушли далеко, основная часть планеты необитаема, – напомнила Лукия. – Мазарин, вы чувствуете, где они могут быть?

– Вообще ни шанса, – покачала головой Альда. – Тут шум намного сильнее, чем в городе. Та дальняя вышка – его центр, именно ее сигнал распространяют все остальные.

– Значит, там и сидят в обнимку со своим телепатом, – рассудил Стефан. – Если он знает, на какой частоте действуют помехи, он мог адаптироваться к ним. Это сделает его сильнее тебя.

– Как будто я не знаю! – вздохнула телепатка. – Как хорошо, что у меня есть группа поддержки в твоем лице!

– Мы отправимся туда не прямо сейчас, – объявила Лукия. – Для начала нужно проверить, что мы можем получить от этого дома. Судя по его состоянию, они надеются сюда вернуться.

– Убив нас, – подсказал Стефан.

Капитан и глазом не моргнула:

– Само собой. Но это же означает, что здесь можно найти ценные данные.

Внизу ее вряд ли слышали, и все равно Матео скоро позвал их. Судя по напряженному голосу электрокинетика, ему и правда удалось найти нечто важное. Альда же поймала себя на мысли, что это ее не пугает. Не потому, что ей было плевать на городок. Просто у нее осталась одна цель, по-настоящему имеющая значение: найти Шидонай, и ради этого телепатка была готова к любым испытаниям.

Матео дожидался их в компьютерном зале. Изначально все мониторы были заблокированы паролем, но с этим электрокинетик быстро справился. Теперь на экранах появились изображения жителей городка – вот только это были совсем другие люди…

Дело было даже не в возрасте, за минувшие десять лет они совсем не поддались ходу времени. Для этого требовались очень дорогие препараты, но кто-то явно не поскупился, желая, чтобы «живые бомбы» как можно дольше оставались активны.

Просто эти люди были другими во сути: современные прически, обычное выражение лица вместо непробиваемой жизнерадостности. Шейлу, например, Альда и вовсе едва узнала. На фотографии, снятой для личного дела, мэр предстала не с ретро-кудряшками, а с короткой стрижкой – такие обычно выбирают те, кто много времени проводит в космосе и предпочитает комфорт красоте. Косметикой Шейла не пользовалось, лицо смотрелось загрубевшим, покрытым сеткой мимических морщин на пересохшей от сильного загара коже. Теперь всего этого не было, нынешняя Шейла по сравнению с прошлой выглядела красавицей… Вот только прошлая Шейла была живым человеком, со всеми недостатками и достоинствами. Нынешняя же стала декорацией, совсем как дома и автомобили.

Да что там говорить, прошлая Шейла даже Шейлой не была!

– Изабелла Ка́та, – прочитала Альда. – Ничего себе у нее коллекция уголовных статей!

– Ну, статей и отсидок много, сфера деятельности одна, – усмехнулся Матео. – Милейшая мэр большую часть жизни была грабительницей и убийцей. А вон там, по соседству, ныне покойный доктор Аарон. Узнаете?

Узнать как раз было сложно: на фото в личном деле лицо мужчины по большей части скрывала густая, совершенно не ухоженная борода. Выражение было мрачным, глаза горели недобрым светом, совсем не похожим на ту растерянность, в которой он жил до самой смерти. Да и понятно, почему – в его данных было сказано, что он двадцать лет возглавлял команду пиратов.

Сын Шейлы, ныне работавший ее секретарем, оказался ей даже не родственником. Парень взламывал компьютерные сети, попался – и отправился отбывать срок, который при неблагоприятных обстоятельствах мог оказаться больше, чем вся его жизнь.

Учительница, воспитывавшая маленьких деток, раньше развлекалась серийными убийствами.

Начальник полиции Дариус долгое время работал на флот, но проявил при карательной операции такую чудовищную жестокость, пролил так много крови, что был объявлен военным преступником.

– Они все уголовники, – пояснил Матео. – И все на момент начала эксперимента отбывали свой срок. Добровольное согласие на участие тоже имеется.

Такое согласие как раз не удивляло. Все, кого Альда видела на экранах, совершили серьезные преступления и должны были сидеть не только долго, но и в крайне неприятных условиях. Когда «Айрмид» предложила им проживание в кукольном городке, они с готовностью согласились. Хотели ли они действительно испытывать на себе какие-то препараты? Очень вряд ли. Но каждый из них верил, что он умнее остальных и сумеет сбежать.

О том, что им изменят сознание, заключенных не предупреждали. Как и о том, что весь проект был оформлен с нарушениями, потому что никто тут на самом деле единую «таблетку здоровья» не искал.

– Они были больны? – уточнила капитан.

– По большей части нет. Скажу вам больше: до ареста они не были по-настоящему бедны, некоторые даже богаты. Они могли позволить себе сохранение здоровья и наверняка это сделали. Но теперь-то они все мертвы.

– При последней встрече выглядели чуть бодрее трупов, – заметила Янга.

– По документам мертвы, – объяснил Кай. – Все они умерли в течение пяти лет после начала эксперимента. Сведения об этом были поданы в исправительные учреждения, из которых их забрали.

– Для этого и выбрали людей, судьбой которых никто не будет интересоваться так уж внимательно, – согласилась Лукия. – К сожалению, в тюремных колониях