Лия обхватила его руку, едва заметно сжав её.

— Ты ведь не будешь действовать, не узнав деталей?

— Разумеется, — заверил её Константин, мягко касаясь её руки.

Когда приём у градоначальника завершился, Константин и Лия покинули дворец под покровом звёздной ночи. Экипаж, дожидавшийся их у главного входа, был всё так же элегантен, как и при их приезде. Лия, слегка утомлённая вечерними разговорами и напряжением, опустилась на мягкое сиденье, откинувшись назад. Константин устроился напротив, пристально глядя в окно, где мерцали огоньки фонарей.

Лошадей неспешно вёл по мощёным улицам город, утонувший в ночной тишине. Гул вечеринки остался позади, а город, казалось, погрузился в сон. Лия чуть подняла взгляд на Константина, его профиль казался резким в лунном свете, падавшем через окно.

— Как ты думаешь, всё ли было искренним? — тихо спросила она, нарушая тишину.

— Нет, — коротко ответил он, не отрывая взгляда от улицы.

Она кивнула, немного сжав свои руки.

— Я тоже так думаю. Эти люди... они смотрели на нас, как будто мы часть какого-то плана.

Константин на мгновение перевёл взгляд на неё, его лицо смягчилось.

— Мы справимся, Лия. Это был всего лишь первый ход.

Лия отвела взгляд в сторону, задумавшись о словах градоначальника, его таинственной просьбе и тех людях, которые наблюдали за ними.

Экипаж вскоре достиг дома, и пара без лишних слов вошла внутрь. Ханна, которая, судя по всему, уже легла спать, оставила на кухне накрытый поднос с остатками еды. Константин зажёг свечу, и её мягкий свет осветил комнату.

— Я подогрею что-нибудь, — предложила Лия, но он остановил её.

— Не стоит. Думаю, нам обоим лучше немного перекусить и отдохнуть, — ответил он, снимая плащ и вешая его на крючок.

На столе их ожидала простая еда: хлеб, сыр, несколько свежих фруктов и кувшин с травяным отваром. Они ели молча, каждый погружённый в свои мысли.

— Ты ведь всё равно не уснёшь сразу, — тихо произнесла Лия, отпив немного отвара.

Константин поднял на неё взгляд.

— А ты?

Она мягко улыбнулась.

— Я привыкла беспокоиться перед сном. Думаю, сегодня это будет особенно непросто.

Константин едва заметно улыбнулся, но ничего не ответил. Они закончили ужин, и Лия собрала посуду, оставив её на кухне.

Перед тем как разойтись по своим комнатам, они задержались в холле, где свеча тихо догорала в подсвечнике. Лия посмотрела на Константина.

— Не забывай, я рядом, — сказала она, её голос был мягким, но твёрдым. — Если что-то случится, если тебе понадобится поддержка... просто помни об этом.

Константин посмотрел на неё, его взгляд был глубоким и, как ей показалось, благодарным.

— Спасибо, Лия, — тихо ответил он. — И ты помни: я никогда не оставлю тебя одну.

Она кивнула и направилась в свою комнату. Константин, немного задержавшись, задул свечу и отправился в свою спальню.

На следующее утро Константин, едва позавтракав, нанял экипаж и отправился в путь. Город, казалось, только начинал просыпаться: торговцы открывали лавки, уличные разносчики выкрикивали свои предложения, а шум повозок и людские разговоры заполняли улицы. Но его путь лежал в совсем иную часть Вифлеема — туда, куда простым смертным вход был закрыт.

Верхняя часть города, окружённая массивными каменными стенами, напоминала крепость. Ворота охраняли суровые стражники в тёмных мундирах, их взгляды были внимательными, а движения выверенными. Каждый, кто входил или выходил, должен был предъявить приглашение или объяснить цель визита. Когда экипаж Константина подъехал, он показал стражникам записку от градоначальника. Те лишь коротко кивнули и дали сигнал открыть ворота.

Верхний город резко контрастировал с остальной частью Вифлеема. Здесь улицы были чистыми, мостовые ровными, дома — большими и роскошными. Просторные особняки, окружённые садами с ухоженными аллеями, прятались за высокими коваными заборами. Это был "город в городе", где жили самые богатые и влиятельные люди. Здесь витала атмосфера богатства и власти, но в то же время ощущалось что-то холодное и чуждое.

Экипаж остановился у одного из особняков, чьи ворота были украшены замысловатой резьбой. Дом был величественным, но одновременно угнетающим. Тёмные окна напоминали пустые глазницы, а фасад, украшенный барельефами в виде странных символов, производил впечатление чего-то древнего и загадочного. Константина встретил слуга, одетый в строгий чёрный костюм, с каменным выражением лица.

— Господин Элиэзер? Прошу вас, следуйте за мной, — произнёс он, едва кивнув.

Дом внутри оказался не менее странным. Широкий холл с высокими потолками был украшен тяжёлыми гобеленами, на которых угадывались сцены из древних легенд. На стенах висели картины с мрачными пейзажами, а воздух был напоён запахом старых книг и трав.

Слуга провёл Константина в просторный кабинет..

Комната напоминала место, где время остановилось. Стены были выложены массивными каменными блоками, пропитанными сыростью, отчего воздух казался тяжёлым и удушливым. Единственным источником света служила масляная лампа на низком столике у изголовья кровати, её пламя лениво трепетало, отбрасывая дрожащие тени на стены.

Мебель выглядела старой, потрёпанной временем. Громоздкий шкаф у дальней стены был покрыт слоем пыли, а его дверцы, перекошенные от сырости, едва держались на петлях. В углу комнаты стоял высокий стул с изогнутой спинкой, на котором лежала сложенная одежда — простой халат и пара грубых сандалий. Запах в помещении был невыносимым: смесь трав, разложения и прелого дерева.

На полу, у самой постели, лежал пёс. Это был крупный, худощавый зверь с тёмной, взъерошенной шерстью и печальными глазами, из которых словно исходило понимание происходящего. Его массивная голова покоилась на лапах, и он едва заметно следил за Константином, но даже не шевелился, будто знал, что лишний шум принесёт лишь страдания его хозяину.

Старик Тарик, заметив Константина, с трудом повернул голову к псу. Его дрожащая, костлявая рука протянулась к животному, и пёс, как будто повинуясь безмолвному приказу, поднялся и приблизился к кровати.

— Ашар… — прошептал Тарик, голос его был слабым, но в нём звучала нотка нежности.

Пёс медленно положил голову на кровать, прямо под руку хозяина. Старик погладил его шерсть, его пальцы еле двигались, но в этих движениях была невыразимая грусть и тепло.

— Он... — прошептал Тарик, обратившись к Константину, — он... всё ещё рядом... всегда...

Старик с трудом вдохнул, пытаясь продолжить, но вместо слов из его горла вырвался слабый хрип. Пёс тихо зарычал, словно пытаясь разделить боль своего хозяина, но затем успокоился, оставаясь неподвижным.

— Ашар… мой единственный друг… — произнёс Тарик с усилием, его рука соскользнула с пса, упав на