– Что сказала Сандан? Дикие золотые утки улетели?

– Дикие золотые утки улетели?

– Она сказала, что духи-хранители озера Сэмоцо, духи-хранители Счастливой деревни и окрестных лесов, улетели.

– О небо! – на лице председателя ассоциации бедняков Ацзинь тоже появилось выражение испуга.

Янцзинь придержала пошатнувшуюся всем телом мать и сказала:

– Мама, ты не должна верить в эту ерунду!

И, обратившись к толпе и тряся своей толстенькой ладошкой с толстыми короткими пальчиками, сказала:

– Бедняки и беднейшие середняки не должны верить феодальным суевериям, члены комсомола тем более не должны верить!

– Ты хочешь сказать, что теперь у Счастливой деревни нет духов-хранителей?

– Только коммунистическая партия наша спасительная звезда!

– А пока не было коммунистической партии? Кто тогда хранил и защищал всех людей Счастливой деревни?

Янцзинь, широко разинув рот, тут же отвечала:

– Всё равно нельзя верить этим дурацким словам!

Все хотели ещё раз спросить Сандан, с чего это вдруг она решила сказать такое.

Молодёжь того же типа, что Янцзинь и командир взвода народного ополчения Собо, хотели потребовать от неё объяснений. По какой такой причине среди ясного неба и светлого дня она распространяет феодальные предрассудки?

Ещё больше простых сельчан тоже хотели объяснений: люди Счастливой деревни из жалости приютили её, даже не расспрашивая о её прошлом, так почему же она, ведьма этакая, поносит такими нехорошими словами эту мирную, спокойную деревню, стоящую на этом самом месте с глубокой древности уже больше тысячи лет?

По преданию, на месте Счастливой деревни прежде было засушливое холодное ущелье, со всех четырёх сторон окружённое голыми пустынными горами. Вода озера Сэмоцо тоже тогда промёрзла до самого дна и лежала на горе одним большим куском льда. Потом появилась эта пара диких золотых уток, они принесли солнечный свет, растаял лёд, горы постепенно согрелись и покрылись зеленью, поднялись леса, прискакали звери, прилетели птицы, люди размножились. А сейчас она вот так, ничего не боясь, говорит, что эта пара диких золотых уток покинула, бросила Счастливую деревню!

Распалённые гневом сердца людей клокотали, но что ты поделаешь с этой полусумасшедшей полудурочкой? Можно только смотреть широко открытыми глазами, как она с унылым и печальным видом идёт прочь из людской толпы.

Люди провожали взглядами её пошатывающуюся спину. И ещё все люди деревни услышали, как она горестно рыдает, громко повторяя: «Нету! Нету! Правда, нету больше!»

Непонятно было, то ли она плачет о собственном сыне, то ли о духах-хранителях Счастливой деревни.

Молодые, грудь которым переполняло чувство справедливости, хотели догнать её и вернуть, но на востоке, со стороны речного устья, в том направлении, откуда приходит автодорога, предвестником недоброго уже клубилось и вставало большое чёрное облако.

Чёрное облако вращалось, закручивалось, бурлило, выглядело грозно и поднималось вверх к небу. Однако по сравнению с этим бескрайним чистым простором вроде не много значило.

Обычно такие похожие на столбы чёрные тучи появлялись только летом. Летом такие облака вбирали в себя испарения, идущие от земли и буйной растительности, поднимались выше и выше, грохотали громом, пускали слепящие, похожие на змей молнии, потом высоко в небе холодный ветер давил на них, опрокидывал, и они с грохотом, словно рушатся скалы, разваливались, сыпались градом вниз на посевы.

Вопрос был в том, что сейчас не лето, и к тому же этой весной в воздухе носится повсюду только сильный запах пыли, так что не из чего образоваться у земли такому облаку. Людская толпа поволновалась, но понемногу снова успокоилась. В душе ещё оставалось какое-то странное ощущение, однако видно было, что эта чёрная туча клубится себе где-то там, очень далеко, где устье реки, и совсем не похожа на летние несущие град чёрные облака, которые сначала быстро разрастаются высоко в небе, а потом, словно рушащиеся горы, разом валятся вниз, закрывая собой весь чистый, безоблачный небосвод.

Заполненные берёзовыми стволами грузовики уехали, натужно воя от перегруза, люди вернулись в деревню доедать обед; когда, продолжая лениво ковыряться с обращенным к горам забором, они иногда поднимали голову, то видели то чёрное облако всё там же. Чёрная туча в самом-самом низу всё бурлила и клубилась, но в верхней части, в высоте неба, потихоньку рассеивалась от дувшего там сильного ветра. Чистое небо, опять же, такое просторное, без границ; если ветер развеет эту чёрную тучу, так ничего и не останется. Когда влаги много, небо глубокого синего цвета, сочное, а в эту весну небо бледное, с выцветшим унылым серым оттенком, таким же, как у этих запылённых дней, стоящих перед глазами, совсем как у живущих в этой пыли людей с покрытыми пылью лицами…

Когда солнце скрылось за горы и мрачный тяжёлый закат пополз по небу с востока на запад, та чёрная туча скрылась в вечернем сумраке, а на западе закатившееся за горы солнце зажгло широкую бледную зарю. Такая жиденькая прозрачная вечерняя заря означала, что на следующий день будет снова безоблачно, опять не будет дождя.

Старики вздыхали о сохнущих в земле от жажды посевах, о том, чем будут все набивать живот в этом году. От этих переживаний люди стали думать, что никогда прежде не виданная чёрная туча несёт в себе что-то недоброе. Посматривали на восток, где уже сгущалась ночная тьма.

Когда опустилась ночь, не стало видно чёрной тучи, словно её никогда и не было.

4

Доржи снова вытащили из камеры; ноги были такие слабые, что он еле мог идти.

Громкоговорители возбуждённо орали какие-то песни. Такие песни Доржи не любил. Для человека из Счастливой деревни песни были двух видов – или весёлые о счастье, или грустные о печальном. А в этих песнях было столько порыва, столько ненависти, как будто хотели стереть в порошок весь мир и заполонить собой и небо, и землю.

Однако это, конечно же, было бы очень трудно осуществить. И вообще, Доржи только разок потянул носом и сразу почувствовал запах весны. Запах распустившихся на деревьях почек, запах оттаявшей и проснувшейся земли. Он и представить не мог при свете лампы днём и ночью, что уже дотянул до весны. В прежние годы к этому времени он уже был обратно в Счастливой деревне.

Он очень давно не вдыхал аромата земли. Сейчас он стоял на своих подрагивающих ногах под лучами солнца; тепло обволакивало его, снизу шёл дух от земли и ударял в лёгкие и в голову, так что голова даже закружилась. Несколько раз он едва не упал. Но он держался из последних сил, долго бывшие с