— Думаю, моя печаль глубока, — как бы не слыша его, произнесБилл и еще раз театральным жестом промокнул глаза, — только я не уверен, о компечалюсь — о Бобе или о себе. Разве это не ужасно? Но если бы ты знал Боба вдни его былого великолепия…

— Билл? Видишь того парня около кафетерия? Роется в мусорномбачке? Я вижу…

— Да, таких теперь полно вокруг, — сказал Мак-Говерн, бросивбеглый взгляд на бродягу (тот, отыскав пару бутылок из-под «Будвайзера»,засовывал их в пакет), и снова повернулся к Ральфу. — Ненавижу старость — можетбыть, именно в этом причина моей печали.

Бродяга приближался к их скамье — легкий бриз доложил о егоприходе запахом, даже отдаленно не напоминающим французский одеколон. Его аура— жизнерадостная, энергично-зеленого цвета, навевающая мысль о декорациях кодню святого Патрика <Святой Патрик — национальный герой Ирландии.

Символом этой страны является зеленый листклевера-трилистника.>, — вдруг странно потускнела, приобретяболезненно-зеленый оттенок.

— Эй, приятели! Как поживаете?

— Бывало и лучше, — ответил Мак-Говерн, иронично поднимаябровь.

— Надеюсь, нам станет намного лучше, как только ты провалишьотсюда.

Бродяга неуверенно посмотрел на Мак-Говерна, как бы решая,что тот уже потерянный шанс, затем обратил свой взор к Ральфу:

— Нет ли у вас лишней монетки, мистер? Мне нужно добратьсядо Дэкстера. Позвонил мой дядя, он живет там на Нейболт-стрит, и сказал, что яснова смогу получить работу на фабрике, но только если я…

— Исчезни, — сказал Мак-Говерн. Попрошайка встревоженновзглянул на него, но затем вновь обратил налитые кровью карие глаза к Ральфу:

— У меня будет хорошая работа. Но только если я сегодняприеду туда.

Есть автобус… Ральф полез в карман, нашел две монетки иопустил их в протянутую руку. Бродяга оскалился. Аура, окружающая его,прояснилась, стала ярче, затем неожиданно исчезла. Ральф почувствовал огромноеоблегчение.

— Отлично. Большое спасибо, мистер!

— Не стоит, — ответил Ральф.

Бродяга побрел в направлении магазина «Купи и сэкономь», гдевсегда была дешевая выпивка.

«Неужели тебе так трудно быть хоть немного милосерднее и всвоих мыслях? — спросил себя Ральф. — Если в этом направлении пройти ещеполмили, можно как раз оказаться на автобусной остановке».

Это, конечно, так, но Ральф прожил достаточно долго, чтобыпонимать разницу между милосердием в мыслях и иллюзиями. Если бродяга стемно-зеленой аурой собирался на автостанцию, значит, Ральф собирался вВашингтон, чтобы занять пост госсекретаря.

— Не стоит делать этого, Ральф, — неодобрительно произнесМак-Говерн.

— Таким образом мы только поощряем их. О чем ты говорил,когда нас так грубо прервали?

Однако теперь идея рассказать Мак-Говерну об аурах казаласьсовсем неудачной. Ральф даже не мог понять, в честь чего он пришел к подобномурешению. Конечно, из-за бессонницы — в этом и крылся ответ. Именно она повлиялана его суждения, память и восприятие.

— О том, что сегодня я получил кое-что по почте, — ответилРальф. — Думаю, тебя это немного взбодрит. — Он передал открытку ЭленМак-Говерну, тот дважды прочитал текст послания. Во время повторного чтения егодлинное лошадиное лицо расплылось в широкой улыбке. Облегченно вздохнув,удовлетворенный Ральф простил Мак-Говерну его крайний эгоизм. В светепроявленного великодушия намного легче было забыть свойственную Биллупомпезность.

— Это же здорово! Работа!

— Конечно. Давай отметим это небольшим ленчем. Рядом саптекой «Райт-Эйд» есть отличное местечко. Там несколько тесновато, зато…

— Спасибо, но я обещал племяннице Боба посидеть с ним.Конечно, он и понятия не имеет, кто я такой, но это не важно, потому что язнаю, кто он такой. Понимаешь?

— Конечно. Тогда разбегаемся.

— Ладно. — Мак-Говерн, все так же улыбаясь, еще раз пробежалглазами открытку. — Здорово, просто великолепно!

Ральф радостно улыбнулся, видя торжествующее выражение лицастарого друга.

— И я того же мнения.

— Я спорил с тобой на пять баксов, что она снова сойдется сэтим чокнутым… Но я с радостью признаю свой проигрыш. Звучит глупо?

— Немного, — ответил Ральф, но только потому, что был уверен— Билл рассчитывает на подобный ответ. На самом деле Ральф считал, что сейчасМак-Говерн дал себе самую четкую характеристику, и никто не смог бы сделатьэтого лучше.

— Приятно, что хоть у кого-то дела идут лучше, а не хуже, а?

— Конечно.

— Луиза уже видела открытку? Ральф покачал головой:

— Покажу, как только увижу ее. Ее нет дома.

— Обязательно. Ты стал лучше спать, Ральф?

— Думаю, у меня все в порядке.

— Хорошо. Ты выглядишь немного лучше. Несколько окрепшим.Нам нельзя сдаваться, Ральф, понимаешь? Это очень важно. Согласен со мной?

— Согласен, — ответил Ральф, вздыхая. — Думаю, в этом тынрав.

3

Двумя днями позже Ральф, сидя за кухонным столом, медленноел овсяную кашу (надо сказать, без всякого желания, но он слышал о пользеовсянки).

Перед ним лежал свежий номер «Дерри ньюс». Он быстропрочитал статью на первой странице, но взгляд его то и дело притягивалафотография; казалось, она отражала самые плохие, хоть и необъяснимые,предчувствия, которые не покидали его весь последний месяц.

Ральф считал, что заголовок над фотографией —«СПРОВОЦИРОВАЛА НАСИЛИЕ» — не соответствовал содержанию статьи, но это его неудивило; читая газету много лет, он привык к ее необъективности, включая икомпанию против абортов. И все же газета была достаточно осторожной, отделяясебя от «Друзей жизни», и Ральфа это не удивляло. «Друзья» собрались уавтостоянки, прилегающей как к зданию Центра помощи женщинам, так и к городскойбольнице, поджидая сторонников альтернативы, прошедших маршем по центру города.Большинство демонстрантов — их было около двухсот — несли плакаты с портретомСьюзен Дэй и лозунги «ВЫБОР, А НЕ СТРАХ».

В намерения демонстрантов входило привлечь к себе новыхсторонников по мере продвижения к Центру, и колонна действительно разрасталась,как снежный ком. «Альтернативщики» собирались провести короткий митинг околоздания Центра, агитируя людей посетить выступление Сьюзен Дэй, после которогособравшимся были бы предложены прохладительные напитки. Однако митингу несуждено было состояться. Как только сторонники альтернативы приблизились кавтостоянке, «Друзья жизни», ринувшись вперед, перегородили дорогу, выставив вкачестве прикрытия собственные лозунги («УБИЙСТВО ЕСТЬ УБИЙСТВО», «СЬЮЗЕН ДЭЙ,УБИРАЙСЯ ВОН СКОРЕЙ!», «ПРЕКРАТИТЕ ИСТРЕБЛЕНИЕ НЕВИННЫХ!»).