К чему киевским волхвам знать о наших телемостах с Великим Новгородом и Францией? – подумалось мне. Да и тема с изготовлением фальшивой византийской монеты показалась сомнительной. Поэтому я решительно ответил:

– Ничего важного для дела, пожалуй, больше и нет. Лучше вы мне скажите, чем можете помочь походу, и что тут делает поляк?

– Яцек прибыл от волхвов Польши, а зачем, он сам нам сейчас и расскажет, – сообщил Захарий.

Через пару секунд к нам вернулся Яцек. Да, старый конь еще борозды не испортит! Будто сквозь стены видит.

Поинтересовались у поляка причиной его визита. Оказалось, что он прибыл для согласования времени посылки второй волны групп прорыва. То, что первая ватага, вероятнее всего до Средиземного моря не дойдет, казалось старшим кудесникам Земли Польской, будущей Речи Посполитой, очень вероятным исходом предстоящего похода.

Оказалось, что те же мысли посетили и Захария.

– У нас вторая группа пойдет через неделю после Володиной. В ней будут участвовать все молодые волхвы, которых вы сегодня видели. Павлин будет у них командиром. Мы пришли к такому выводу, что гибель в этот раз ждет всю Землю. Черным втолковать это не удалось.

– Антеки думают так же, как белые волхвы, – негромко заметил я.

– Мы думаем иначе! – сноровисто вскинулся Яцек, – но даже гибель Польши воспринимаем как вселенскую катастрофу…, – закончил он упавшим голосом.

Вот тебе и раз! Начал за здравие, а закончил за упокой!

– Поэтому и я пойду с парой помощников к Русскому морю. Если у нас у всех не получится отвести камень от Земли, ничего не будет иметь значения – останешься ли ты живым или нет, кто возьмет верх на Земле – черные, белые или церковь. Никого и ничего, кроме обломков, висящих в пустоте, не останется.

– Вот и я нашим ослам про это же самое толкую! – сорвался на неистовый крик Яцек, вскакивая и горячо размахивая руками, – вижу, вижу два совершенно разных исхода! Шаг влево, шаг вправо, приход в дело одного человека, уход другого – и вся картинка меняется! И я должен, должен идти! А эти вшивые шляхтичи мне втолковывают: ты из старших краковских Пястов, вдруг все наследники в главной королевской ветви погибнут, ты будешь наследником престола. Надо будет только мой трон поставить на каком-нибудь изрядном куске, оставшемся от Земли, чтобы было где Ядвисю закопать…

Парень скрипнул зубами. Упал на стул. Обвел нас горящими глазами.

– Ничего я на родине не добьюсь, мне их это мелкое местничество не переломить. Они и сюда-то меня выслали, чтобы хоть чем-то занять. И на все им наплевать! Лишь бы их человек стал королем! Возьмите меня в любую из ваших команд. Как волхв я еще не очень силен, будущее разве что мог раньше предсказывать, но подо мной два коня, сумка серебра и хороший меч на поясе. Верный и особо умный пес будет караулить нас по ночам.

Ну что ж, подумалось мне, паренек молод и горяч, но не трус, и сам хочет рискнуть жизнью ради общего дела, а это многого стоит.

Захарий тоже подумал и сказал:

– Я тебя взять не могу. Втайне пойду, крадучись, чтобы черные об этом не вызнали. И на себя, и на еще двоих сильных волхвов полог сумрака накину. Третьего не осилю, уж не взыщи. Павлин, скажи свое слово.

– Я любого возьму. Мои ребята все волхвы, но один слабей другого. Сказать честно, и сам я особо не блещу. Больше в поделках силен, амулетах да оберегах всяких. Ватага наша не побеждать, а скорее умирать идет, чтобы врага от главных сил отвлечь. Обидно будет, – тут Павлин усмехнулся, – за просто так одного из самих Пястов без всякого толка положить. Владимир, твоя очередь.

– Мне парень нравится, но уж очень много нас идет. Тут уж о том, чтобы спрятаться, и речи нет. Биться будем насмерть, и очень надеемся победить. Я, хоть и атаман в этом походе, считаю нужным обсудить приход нового человека в нашу ватагу с более умелым в бою, и гораздо более сильным кудесником, чем я, – боярином Богуславом.

– Какого же черта ты взялся атаманствовать и что-то решать?! – гаркнул дерзкий Пяст, – сразу к боярину и нужно идти!

– Богуслав много лет исполнял при Владимире Мономахе обязанности воеводы передового, потом засадного полков, последнее время был главным воеводой всей дружины. Закончил эту службу недавно, перешел к сыну Мономаха Мстиславу, который правит сейчас в Новгороде. Полтора месяца назад решил пойти спасать мир с моей ватагой бойцов. Я предлагал ему нас возглавить, но он отказался. Посчитал, что я справлюсь с этим успешнее.

– А ты кем ранее командовал?

– Мелкими группами людей.

– Много воевал?

– Ни разу.

– Сколько ж боярину лет?

– Пятьдесят восемь.

– И в чем же ты, гораздо более молодой, совершенно неопытный, и слабоватый волхв, можешь его превзойти?

Ох уж мне эта иностранная въедливость! Здесь простой русский ответ, типа, – у меня невероятная сила духа! – не пройдет. Про перекидывание почти на 1000 лет назад, видимо для усиления местных героев, распространяться тоже не хотелось. Доложим версию Богуслава.

– Моя молодость появилась внезапно и без всякого моего участия. Мой возраст равен пятидесяти семи годам. Людьми я командую с двадцати трех лет. Ватага верит только мне, Богуслава не знает. Противостоящий нам черный волхв значительно превосходит по силе всех троих белых кудесников нашего отряда вместе взятых. Наша битва будет сильно отличаться от всех прежних. Чтобы ее выиграть, надо мыслить и действовать по-новому. Я считаюсь мастером неожиданных решений, потому и вынужден командовать. А тоже очень хотелось бы встать под уверенную и опытную именно в таком деле руку.

– Если вдруг убьете Невзора, враз подлетят другие черные волхвы, и вам точно конец, – высказался киевский оптимист Захарий.

– Значит вы втроем в это время по буеракам прокрадетесь, – не стал посвящать я всех в обещанную помощь от подземного народа, точнее, от их императора. – Вы в общении с дельфинами понимаете чего-нибудь? – решил я сорвать хоть шерсти клок с местных некондиционных овец.

– Не сподобились общаться. Думали, может быть ты в дальних краях научился?

– Да и там никто не умеет. А если каким-то чудом все-таки к морю прорвусь, и с дельфинами случайно столкуюсь, где мне Омара Хайяма искать?

– А просто спросить тамошних обитателей нельзя?

– Он, похоже, прячется где-то – мусульманские гонения за безбожие и вольнодумство.

Павлин загоготал.

– Если чудом его встретишь, обязательно обними и поцелуй от вольнодумцев и кривобожников Киева! – Может быть в рукописях о месте его жительства чего-нибудь сказано?

– Сотни людей читали, ничего не вычитали.