Во-вторых, никто из прибывших «таможенников» не был ему знаком. Совсем никто. И это уже было совсем странно.

И, в-третьих, главным у них был какой-то странный старик, одетый в гражданское и опирающийся на трость, украшенную изящной резьбой изумительной красоты. Да от него за милю несло поганым уоспом, мерзким белым аристократом!

– В чем дело, офицер? – нарочито лениво поинтересовался Малик. – Ребята на радостях немножко перебрали, поэтому не хотелось бы никого будить. Но у нас все документы в порядке.

– Не сомневаюсь, – безмятежно ответил хромой. – Но нас интересуют не документы. Мы хотели бы взять у всех присутствующих пробы ДНК. Это не больно и не займет много…

Не дав гражданскому закончить, разъяренный Мусонбе выхватил пороховой пистолет (который благодаря отсутствию батареи и, соответственно, электронного управляющего контура, не обнаруживался большинством сканеров, а теми, которыми обнаруживался, чаще всего не определялся как оружие), и всадил в мерзавца три пули. Всадил бы и больше, если бы другие псевдотаможенники позволили. Однако они коршунами бросились на Малика и скрутили его с двух сторон.

Выстрелы, впрочем, особого ущерба противнику не нанесли, лишь скользнули по его облику колючие фиолетовые искры. Чертов законник благоразумно присутствовал на борту в виде направленной контролируемой голограммы.

А вот другие «таможенники» голограммами не были. Поэтому обезоруженного, извивающегося и страшно богохульствующего Малика Мусонбе мигом выволокли из транспорта. Остальные законники, жестко и сноровисто зафискировав попытавшихся взбрыкнуть браз, вооружились пластиковыми баночками и палочками, в концы которых были вделаны крошечные ватные шарики. Те же из числа черной братвы, кто не удостоился их внимания, даже не пытались им помешать, понимая, что в случае чего спецназовцы просто расчленят их на составляющие.

– Приступайте, – сухо распорядился Сергей Васильевич Павличенко, уже снова обретший целостную форму. – Очень интересно будет взглянуть на результаты. Хотя сомневаюсь, что они меня шокируют.

В рейде международной полиции на планету Утлегарь участвовали совместные силы спецназа имперской и немецкой эскадр. Боевые офицеры двух держав быстро нашли между собой общий язык и, получив условный сигнал от спецагентов на поверхности планеты, без особых проблем десантировались во всех ключевых точках, благо система спутниковой обороны Утлегаря долго не продержалась.

Вырезая кодовые замки или просто дыры в стенах, боевые группы проникли в бывший горнодобывающий купол и начали брать уровень за уровнем. Черные бандиты оказали бешеное вооруженное сопротивление, но опытные военные спецы быстро его подавили.

Дабы не попасть случайно под горячую руку и уберечь от такой же судьбы ценных пленников, группа Песца вернулась в тюремный блок. Мистера Ивенса и Марселласа Уоллеса посадили в разные камеры, чтобы они не сумели договориться и не причинили друг другу вреда, и за запястья притянули пластиковыми наручниками к зарешеченным окнам, а сами вчетвером заняли третью камеру, посередине.

И заперли двери.

Поэтому штурм черной цитадели им пришлось наблюдать через решетку на окнах. В конце концов дело неизбежно дошло и до зачистки тюремного блока, но люди Пестрецова, укрывшись за простенками, чтобы взвинченные спецы невзначай не угостили плазмой, выкрикнули через окошко свои индивидуальные секретные коды, назначенные им на эту операцию. Поскольку каждый из штурмующих знал эти кодированные обозначения наизусть (Сергей Васильевич Павличенко сделал для этого всё возможное), диверсантам вскоре удалось безопасно покинуть камеры и передать военным захваченных языков.

Не дожидаясь окончания штурма, всех шестерых эвакуировали на станцию «Старстоуна», где находился штаб операции.

После прибытия на станцию и доклада руководству диверсантов немедленно заселили в гостевые апартаменты. Медики изъяли у них аппараты для изменения внешности и тайной связи, Лось и Рысь снова стали белыми. Первым делом все четверо как следует отмылись, потом посетили местную столовую, потом, наконец, завалились отсыпаться – за все бессонные ночи, которые им пришлось провести в горнодобывающем куполе. Аресты на базе «Старстоуна» еще не были закончены, поскольку расследование тайных связей руководства и сотрудников корпорации, отвечавших за контакты с неведомыми заказчиками похищения людей, было ещё в полном разгаре. И хотя ключевые посты в управлении базы под разными предлогами уже занимали офицеры бундесбезопасности, шляться по станции пока было неразумно. Так что здоровый сон оказался для Горностаев лучшим вариантом.

Проснувшись, Родим первым делом посмотрел на часы – общий сбор был объявлен на шесть, время еще имелось в избытке. Поэтому он решил-таки выбраться побродить: не то чтобы его интересовало внутреннее устройство обогатительной базы, но ноги определенно следовало размять. Тем более что за время их сна уровень опасности снизили на пару пунктов…

Возвращаясь, он обнаружил в коридоре Грейс Кюнхакль, которая сидела на корточках, опершись спиной о стену рядом с его дверью.

– Ты чего тут? – удивился он.

Грейс подняла на него измученный взгляд. Похоже, после прибытия на базу она совсем не спала.

Помолчав несколько мгновений она внезапно хрипло произнесла:

– Трахни меня, Песец.

– Что с тобой сделать?! – не поверил своим ушам Пестрецов.

– Трахни меня, – тверже повторила фрау Кюнхакль. – Безжалостно.

– А как же твой лесби-прайд? – осторожно поинтересовался Родим.

– Это сейчас не важно. – Грейс отвела взгляд. – Просто я поняла, что это – мое уязвимое место. Когда я оказалась под угрозой массового изнасилования черными мужланами, то запаниковала и едва не провалила всю операцию. В отличие от Рыси. Специальный агент должен быть готов к любому повороту событий. А я не готова. И вам пришлось отвлекаться на меня и справляться с моей паникой.

– Ну, в конце концов всё же отлично вышло, – осторожно уточнил Песец. – Именно ты добыла принципиально важную информацию.

– Это – счастливая случайность. А вот моя неготовность к… к весьма распространенным в мире вещам, которая может поставить под угрозу любую операцию – это реальный факт. Поэтому… – Она сделала паузу и вонзила в Родима твердый взгляд. – Поэтому помоги мне избавиться от этой уязвимости, командир. Проведи, так сказать, – ее губы искривились в горькой усмешке, – тренировку с личным составом…

– М-м-м… – Родим озадаченно качнул головой. – Слушай, а почему я-то? Здесь, на станции – немецкий спецназ. Шикарные парни, здоровенные красавцы, как раз тебе под стать – я видел. Да и не советовал бы тебе избавляться от этого твоего, как ты его называешь, уязвимого места подобным образом. Есть же психологи, медици…

– Нет! – резко оборвала его Грейс. – Никаких психологов и всего такого. Никого, кто потом мог бы доложить им об этом для внесения в досье! Только ты и я. И всё! К тому же, – Грейс зло усмехнулась, – ты идеально для этого подходишь: ты мне категорически не нравишься, я тебе категорически не нравлюсь…