Новости, которые сообщали жители, не отличались информативностью. Холодная зима, плохо с рыбой, диким зверем. Если еще одно лето будет холодным, то запасов ячменя, ржи и овса не хватит, чтобы пережить следующую зиму. Огороды почти не кормят, да и море стало скупо на пропитание, словно боги обрушили свою кару на страну. У кого была возможность, еще до начала холодов погрузились на лодки да отправились на юг, в Вастенхолд. Остальные только молят богов, чтобы снизошли своей милостью.

Новости с востока приходили противоречивые. Одни говорили, что население сложило оружие и выплатило в казну большую сумму за непокорность. Другие сообщали, что провинции провозгласили себя независимыми. Третьи, что туда уже отправились войска. О других кораблях никто ничего сообщить не мог. Люди только начали выходить в море, далеко от берегов не удалялись. Потому сказать, отправился имперский флот в рейд или до сих пор стоит у причалов, никто не мог.

Но чем ближе они продвигались к столице, тем больше поступало новостей. Сначала это были слухи, причем настолько смутные, что собиравшиеся на обед люди полагали их обычными домыслами. Постепенно это стало больше похоже на сплетни, из которых уже можно было вычленить зерно истины. А за пару дней до конца пути Эвьяр выслушивал относительно свежие, всего-то трех или четырехнедельной давности новости.

В основном говорили о прибытии к императорскому двору послов и двора принцессы. Женщины обсуждали наряды, мужчин куда больше интересовало, что может за этим последовать. Самое главное, что удалось выяснить, наследником Камруса по-прежнему оставался старший сын. Родившийся на исходе осени младенец оставался во дворце вместе с матерью. К ним была приставлена дополнительная стража, а у прислуги, которая входила в комнаты, были взяты заложники из членов семей, прежде всего дети.

– Отцу не откажешь в предусмотрительности, – заметил Эвьяр, когда небольшая группа из него, жены и сопровождения собралась за столом за ужином. – С одной стороны, он не рискнул вызвать еще большее недовольство, чем уже есть. С другой, у него есть еще один наследник. А, может, и не один, кто знает, сколько бастардов обитает во дворце и загородных поместьях.

– Во всяком случае, пока нам ничего не угрожает, – осторожно заметила Иллисса. – То ли прибытие нового посла и моей свиты сделало свое дело, то ли твой отец понимает, что смена наследника может негативно сказаться не только на настроениях среди простых людей, но, в первую очередь, на его собственном теплом месте на троне.

– Да, это обнадеживает, – наследник покосился на сотрапезников, но вспомнил, что при этих людях можно говорить все как есть. – С другой стороны, отец непредсказуем. Да, возможно, нам даже дадут покинуть страну, если вдруг он сочтет меня недостойным взойти на трон, но где гарантии, что потом нам не придется постоянно опасаться подосланных убийц.

– Осмелюсь заметить, ваше высочество, – когда мужчина замолчал, произнес один из их спутников, – ваш отец, хоть и не совсем в своем уме, но всегда замечает очевидные намеки. – А на этот раз это были даже не намеки, а как я понял, угрозы. Причем, не только со стороны семьи ее высочества, – легкий поклон в сторону Иллиссы. – Он видит, что среди простого народа вы, его старший сын, рожденный в законном браке, поклоняющийся как Созидательнице, так и старым богам, много популярнее ребенка, которому не минуло и года. Еще неизвестно, сколь крепко его здоровье. Зная же, что дети часто не доживают до пяти лет, он не спешит менять свое завещание, иначе дележ наследства начнется еще до его смерти.

– Еще немного, и делить будет нечего, – вздохнул Эвьяр. – Вы и сами видите, люди бегут из страны. Зима на время отсрочила отъезд большинства желающих, но через месяц многие деревни не досчитаются жителей. Люди полагают, что на страну обрушился гнев богов, и мечтают убраться подальше до того, как они вынесут окончательный приговор.

Спорить никто не стал. И так понятно, что на Севере все было плохо. Все или знали, или догадывались, отчего так происходит, но предпочитали молчать. Понятно, что никому в здравом уме не придет в голову обвинять императора в непогоде, неурожае и прочих бедствиях. Зато о том, что постоянно повышаются налоги, придумываются новые сборы, не говорил только ленивый. И только глупцы не понимали, что на самом деле в этом виновны не местные власти, которым и самим приходилось выкладывать немалые суммы из кубышек. И неизвестно, долго ли эти власти продержатся на своем месте, если перестанут платить.

Остаток ужина прошел преимущественно в молчании. Обсуждать очевидное никто не хотел, а говорить о пустяках, как это принято среди людей их круга не видели смысла. Притворяться было не перед кем. Все и так понимали как шаткость положения, так и опасность любого действия или бездействия.

Утром, едва рассвело, отправились дальше в путь и двигались чуть не до самого заката, бросив якорь недалеко от очередной рыбацкой деревушки. Шлюпка с матросами тут же отправилась якобы прицениться к стоимости припасов, а заодно расспросить жителей, что твориться в столице. Мол, стоит ли туда заходить, или лучше обойти на большом расстоянии, во избежание лишних проблем. Вернулись они не скоро. Эвьяр уже несколько раз выходил на палубу, вглядывался в редкие огоньки, словно надеялся в подзорную трубу увидеть, что происходит за мутными слюдяными оконцами таверны.

Наконец, плеск весел и тихое поскрипывание дерева возвестили, что посланцы возвращаются. На палубе поднялась суета. Люди быстро подняли шлюпку, а прибывших обступили тесным кольцом. Даже Иллисса и ее спутники поднялись наверх, чтобы лично услышать их рассказ.

– Ваше высочество, – тихо заговорил сопровождавший матросов сержант, – примите наши соболезнования. Ваш младший брат, принц Уолидж скончался в результате эпидемии оспы. Лекари его величества вместе с доверенными людьми пытаются понять, как это могло случиться, ведь попасть в его покои было непросто. Подозревают, что это случайность. Его величество император опечален случившимся.

Эвьяр медленно выдохнул. Боги или услышали их с женой разговор перед отправлением в Хагсвальд, или же сами рассудили, как будет лучше, но жизнью невинного ребенка отсрочили смерти тысяч других невинных.

– Мы должны поспешить, чтобы выразить наши соболезнования отцу, – хрипло произнес наследник. – Не думаю, что в этих водах нас ждет встреча с льдинами. Отправляемся немедленно.

Спорить никто не стал. Команда быстро принялась поднимать якорь, матросы поспешили на мачты. В ночной тьме шхуна медленно вышла в море. Наутро жители бы уже не сказали, заходил какой корабль в их деревню, или то им пригрезилось во время поминок по скончавшемуся принцу. Вроде, был кто-то, но море следов не оставляет.

Попутный ветер наполнял паруса. Эвьяр стоял на мостике, задумчиво глядя в темноту. Один из матросов устроился в вороньем гнезде на мачте, другой стоял на носу корабля. Оба они вглядывались вдаль, стараясь не пропустить возможного препятствия. Но море было чистым. Легкие волны лениво бились о борт, корабль чуть покачивало. Пассажиры, утомленные новостями и волнением давно спали. Только наследник не мог позволить себе отдых. Опять же, не стоило представать перед отцом бодрым и отдохнувшим после полученных новостей.