– Я тоже очень на это надеюсь, ваше высочество. А сейчас прошу, – он показал рукой на карету с гербом наследника, – вас ждут во дворце и мы озаботились, чтобы вы прибыли туда с должным сопровождением.

– Кажется, отношения с Вастенхолдом не столь хороши, как создавалось впечатление, – заметил Эвьяр, когда они с Иллиссой оказались в карете, – иначе он ни за что бы не стерпел подобного.

– Или мой брат написал не все, а на деле тонких намеков было куда больше, – нахмурилась принцесса. – Но я предпочту не говорить об этом. Даже если будет казаться, что мы с тобой наедине. Кто знает, из какого камня на площади может торчать чье-то ухо.

Мужчина с трудом сдержал смех. Никто, даже самые острые на язык люди не могли бы точнее охарактеризовать ситуацию в столице. Доносительство в Хагсвальде процветало, причем довольно давно, ведь доносчикам неплохо платили за их неблаговидное поведение. Понятно, что и на доносчиков тоже писали доносы. Кто-то умудрялся вывернуться. Кто-то давно втерся в доверие императору, смог стать не просто верным слугой, а незаменимым участником всех, в том числе не самых благовидных развлечений. Окажись такой человек под следствием, и выясниться много того, что Камрус хотел бы скрыть. Поэтому среди высшей аристократии были неприкасаемые, коим позволялось если не все, то многое. Но среди простого народа таких людей не было, а желание улучшить свое положение за счет ближнего с каждым годом одолевало все больше жителей столицы империи и ближайших пригородов, особенно тех, где жили состоятельные люди.

– Город сильно изменился с прошлой весны, – заметил Эвьяр, отвернувшись от окна. Какое-то время тишину нарушал только цокот копыт да поскрипывание рессор. – Вроде и чистота, и выглядит все пристойно, но людей меньше, напряженные, дети не играют, женщины не судачат о своем на углах.

Иллисса успела отметить, что улицы не то, чтобы совсем безлюдны, но в основном это жители, направляющиеся по своим делам. Не сидят на скамейках старики, выползшие греть косточки на весеннем солнце, не бегают стайки из детей, щенков и котят. По мере продвижения к центру людей становилось больше. Пару раз они видели медленно идущих по аллее девушек в сопровождении взрослой женщины, скорее всего пансионерки прогуливались под надзором одной из воспитательниц. Вроде были фигуры людей за окнами кофеен. Но все равно не хватало во всем этом жизни. Словно люди действовали по привычке, боясь, что любые изменения можно будет счесть за предательство или еще какое преступление.

Вот на другой стороне одной из площадей навстречу двигались две открытые коляски. Пассажиры чуть заметно приветствовали друг друга – явно дань вежливости знакомых людей, не более. Возможно, на самом деле, это не просто знакомые, а родственники. Или близкие друзья. Но по их взаимной реакции можно сказать, что они иногда встречаются на приемах и балах, как и десятки других семей.

– Здесь очень неуютно, – Иллисса даже поежилась. – Словно все стараются соблюдать какие-то правила, которые никто официально не вводил, но об их существовании известно всем.

– Примерно так оно и есть, – вздохнул ее муж. – Все понимают, что надо соблюдать элементарные правила вежливости, но при этом не стоит подчеркивать особое расположение к тем или иным людям. Хотя бы на публике. Вдруг они окажутся в немилости у императора через считанные дни, если не часы. Или отец решит, что против него зреет заговор. Вот и подстраивается не то, что простой народ, даже знать, под настроение правителя. Понятно, интриги плетутся, но пока обходилось без массовых обвинений и казней. Но даже родственники предпочитают собираться на семейные обеды не слишком часто. На всякий случай.

– Что, никто не пытался подставить особо любимого родственника? – слово любимого принцесса выделила интонацией.

– Бывало, почему нет, – словно само собой разумеющееся отметил Эвьяр. – Вот только император, хоть и производит впечатление сумасшедшего, в дела знати старается вникать. Вообще, отец большой самодур, но не дурак. И не псих, как многие предпочитают думать. И прекрасно видит, когда его подозрительность пытаются использовать, чтобы обделать свои дела. По началу таких деятелей хватало, но отец быстро разбирался, что к чему. Хотя, и сейчас еще находятся желающие улучшить свое положение за счет брата, свата, еще какой-то родни. Даже странно, что отец не казнил никого в назидание прочим. В основном приказывал конфисковать что-нибудь в пользу казны, если там было стоящее имущество, и ссылал в самые дальние имения. Или монастыри, если сослать больше некуда было. И то не навсегда, на пару-тройку лет.

– Твой отец куда опаснее, чем может показаться, – вздохнула девушка. – Если честно, я боюсь находиться с ним под одной крышей. Даже если наши комнаты будут расположены в противоположной части дворца.

– У меня в столице свой, скажем так, дворец, – успокоил ее наследник. – Правда, он не очень далеко от императорского, больше похожий на домик купца средней руки. Но считается, что таким образом снижается риск покушения на правителя, если вдруг сын решит устроить переворот.

– Остается надеяться, что и сын окажется в безопасности, если отец отнесет его к категории недостойных.

Ответить Эвьяр не успел. Карета проехала мимо сада, который окружала ажурная решетка, после чего свернула в ворота. Девушка с интересом смотрела на столь необычный для северных мест декор. Скульптуры в саду уже освободили от чехлов, и теперь армия слуг и садовников приводила в порядок постаменты, фонари, подрезала кусты, уже выпустившие первые листочки, разбивала клумбы, красила скамейки. Еще несколько дней, и по просохшим дорожкам начнут прогуливаться придворные, ведя дежурные диалоги. А то и просто молча, лишь делая вид, что им есть о чем поговорить. Странное поведение людей, ставшее нормой в этом не менее странном месте.

Сам дворец, вопреки ожиданиям, больше напоминал укрепленный замок. Толстые стены с узкими окнами, походившими на бойницы. Огромные двери, навес на мощных столбах, чтобы прибывшие не попадали под дождь или снег, выходя из кареты. Серый камень, явно знавший лучшие времена.

– Когда-то здесь был ров, – показав на широкую лужайку, немного проседавшую на фоне остального сада, заметил мужчина. – А за ним крепостная стена. Прадед приказал убрать это все, едва стал правителем. Сначала сад окружал простой забор. А потом уже дед заказал эту ограду, решив подражать южным соседям. Сам дворец много раз собирались перестроить, но то некуда перебраться, то нет средств, то непогода, то не нравятся планы. В общем, получилось то, что получилось.

– А ты бы сам что хотел? – спросила девушка, немного придя в себя после объяснения от такого дикого несоответствия.

– Я бы поступил по примеру королевы Дельменгорста. Выстроил новый дворец, а из этого сделал музей, – пожал плечами Эвьяр. – Сносить такое здание дорого и опасно для рабочих. А жить в нем не слишком удобно – проблему сквозняков не удалось решить до сих пор, хотя построен этот замок три сотни лет назад.

Иллисса хотела спросить еще что-то, но не успела, поскольку карета остановилась возле дверей, вблизи оказавшихся куда больше, чем казалось на расстоянии, а слуга уже приглашал выйти из экипажа и пройти внутрь.