Продолжая причитать, Вера Яновна открыла другое отделение,где висели платья, и ахнула:

– Нет, вы только гляньте! Вот уж не ожидала от своейсестрицы подобного бардака! Она постоянно твердит об аккуратности, а сама!

Я окинул взглядом кучу обуви, валявшуюся внизу шкафа. Что-тоздесь не так. Только что перед моими глазами были полки, на которых стопочкамилежало неглиже. Порядок там царил изумительный, я бы даже сказал – педантичный.Так обычно хранит свои вещи занудливая старая дева: каждая блузочка покоится наотдельных плечиках, сверху прикреплен мешочек со средством от моли, брюки висятв специальных зажимах, зимнее пальто упаковано в прозрачный пластиковый мешоки… гора обуви, причем летней и зимней вместе. Рядом валяются черные мешочки инепонятные пружины с пластмассовыми «лопатками» на концах.

– Что это? – ткнул я пальцем в одну из такихконструкций.

– Распорки для обуви, – пояснила ВераЯновна. – Их всовывают в туфли и сапоги, чтобы обувь не теряла форму. Нет,какова неряха!

Я с сомнением покосился на главврача. Неряха? Купившаябольшое количество распорок и мешков для упаковки обуви? Нет, думается, делообстоит иначе. Михаил решил обыскать шкаф Кары и начал почему-то с обуви.Наверное, хотел найти сбережения. Подавляющее большинство женщин хранит ихсреди носильных вещей, в основном под нижним бельем. Отчего-то дамам кажется,что вор постесняется ворошить кружевные лифчики и трусики. Но домушник, какправило, лишен всякой стыдливости, поэтому в первую очередь лезет именно туда,где хранятся интимные принадлежности туалета. Кстати, имея в лучших приятеляхМакса, я очень хорошо знаю, что многие обыватели, уезжая надолго из дома,прячут деньги в «хитрых», как им кажется, местах. Кладут в банки с крупой илизасовывают в морозильник, еще большой популярностью у народа пользуются бачокунитаза и диванные подушки. Последние сначала распарывают, а потом, запихнувтуда купюры, зашивают.

Так вот, сообщаю: данные хитрости великолепно известныкриминальному миру. Если вы не хотите ставить квартиру на охрану в милиции, топоищите какой-нибудь оригинальный тайник, не засовывайте ассигнации в книги ине топите их в варенье.

– И как она только ходит на таких каблучках! –продолжала возмущаться Вера Яновна. – Нет, вы только гляньте! Ни однойпары на плоской подошве, сплошные шпильки – высокие, тонкие! А потом сидит иноет: «Ах, у меня спина болит!»

Ясное дело, позвоночник не выдерживает большой нагрузки.

Я вздохнул. Теперь мне понятно, по какой причине Карелияразругалась со старшей сестрицей. Похоже, Вера Яновна принадлежит к славномуплемени людей, постоянно поучающих окружающих и всегда уверенных в своейправоте.

Дружить с подобной личностью очень трудно, иметь ее вближайших родственниках вообще беда. Такие люди все же стесняются делатьпосторонним каждую секунду замечания, но брата, сестру или детей доведут добелого каления, ежесекундно восклицая: «С ума сошли! Кто же так делает!Неправильно! Не смейте! Вы идиоты! Я один умный!»

– Какая неаккуратность! – ярилась ВераЯновна. – Расшвыряла всю обувь!

Лицо ее стало красным, глаза лихорадочно заблестели. Почемуона так завелась? В конце концов, у многих людей в шкафах по большей частибардак. Я, к сожалению, тоже не исключение.

– Вы уверены, что ничего не пропало? – спросил я уВеры Яновны.

– Абсолютно, – ответила та.

– Но вы говорили, что давно не навещали сестру, вдругона приобрела что-то ценное, допустим, серьги с бриллиантами, а вор как раз ихи украл?

Вера Яновна сдвинула красивые брови:

– У Кары нет денег на столь дорогие покупки. И потом,мы каждый день встречались с ней в лазне, Карелии очень нравилось дразнитьменя. Если у нее появлялась новая вещь, она ее сразу надевала и демонстрировалаокружающим со словами: «Я ни в чем себе не отказываю. Не то что некоторые». Под«некоторыми» Кара имела в виду меня, я вынуждена откладывать каждую лишнююкопейку: хочу купить дочери квартиру, жить вместе с Майечкой мы уже не сможемникогда!

В столовой тоже все оказалось на своих местах. Серебряныеприборы, несколько старинных фарфоровых табакерок и очень красивая ваза,антикварная, покрытая изумительной росписью.

Испытывая глубочайшее разочарование и плохо соображая, чтоделать дальше, я вышел на улицу. Вера Яновна обещала, встретив Стриженова,сразу мне позвонить. Но я не слишком на это надеялся. Михаил пытается залечь надно, вряд ли он сейчас будет разгуливать по улицам или посещать лазню. Одно мненепонятно: почему он решил прятаться тут, в Ковальске. Михаил – убийца,зарезавший сначала свою любовницу, а потом хладнокровно решивший представитьдело как банальное самоубийство. Но как бы нагл и самоуверен ни был убийца, онвсегда старается убраться подальше от места преступления. Но, может, Стриженовадержит здесь какой-то расчет? Или он боится нарушить условия игры? Хотя это полнаяерунда. Что с ним могут сделать? А правда, что?

Оказавшись на улице, я вытащил телефон, позвонил в Москву исказал:

– Нора, мне кажется, следует выяснить некоторые вещи.Раз уж мы вышли на «дичь», то не мешало бы узнать кое-какие его биографическиеданные. И потом, нельзя ли уточнить условия пари?

– А что их уточнять? – мгновенно отреагировалахозяйка: – И так все известно. На кону большие деньги, их получит тот, ктовыиграет.

– Это-то понятно, а как поступят с «зайцем»? Какаясудьба ждет того, кто прячется?

– Ну… думаю, ему заплатят или уже заплатили.

– Узнайте, пожалуйста, поточнее. Что с ним сделают,если Ковригин проиграет пари?

– Хорошо, – сдалась Элеонора, – думаю, этобудет нетрудно. Не выключай телефон, я перезвоню.

Я сел на скамеечку и полез за сигаретами.

Сотовый, который я по-прежнему держал в руке, разразилсякороткими, недовольными гудками. Однако я зря сердился на Нору, она оченьоперативна, уже все разузнала. Впрочем, это неудивительно, у Элеоноры огромныйкруг общения, большинство проблем она решает моментально.

– Вава! – закричала Николетта. – Ты где?

Я вздохнул. Увы, это не Нора, а маменька.

– Тут рядом, уже иду.

Дамы стояли на том самом месте, где мы расстались.

– Ну как? – воскликнула Николетта. – Толькоскажи правду. Мы замечательно выглядим?