Снерг узнал Драгомирова. Они встретились на середине дорожкии пожали друг другу руки.

– Душевно рад, – сказал Драгомиров. – АленаВикторовна не смогла приехать, как я вижу?

– Увы, ей наши игры неинтересны, – сказалСнерг. – Простите, что я употребляю такой термин…

– Охотно. Я от всей души надеюсь, уважаемый СтаниславСергеевич, что после окончания вашего визита вы перестанете употреблять этоттермин даже шутки ради…

– Многообещающее начало, признаться… – сказалСнерг.

– Прошу в дом.

Внутри он не увидел ничего интригующего и необычного, чтобросилось бы в глаза и сразу заявило бы о своей принадлежности к другому миру.Холл, куда его провел Драгомиров, был самым обычным – современная мебель,приятные для глаза обои «хамелеон» и ни одной иконы.

– Прошу, – показал Драгомиров на кресло, вежливоподождал, пока сядет Снерг, и уселся сам, подобрав рясу, как женщина из фильмао викторианской эпохе платье, посмотрел ласково-внимательным, несомненно«профессиональным» взглядом:

– Вам кажется, Станислав Сергеевич, что в этой комнатея выгляжу инородным телом?

– Признаться, да, – сказал Снерг.

Пожилой человек в рясе внес серебряный поднос, расставилкофейник, чашки, тарелочки, поклонился и бесшумно исчез.

– Это один из парадоксов церкви, если хотите, –сказал Драгомиров. – Облачения и интерьеры храмов остаются изначальными,но обстановка помещений подсобного, если можно так выразиться, характера неможет не меняться. В свое время раздавались, не скрою, голоса, требовавшиеввести и более соответствующие веку облачения, но на Вселенском соборе сия идеяодобрения не получила. И у церкви во все времена были свои «радикальныеэлементы»… Но вы вряд ли должным образом осведомлены о наших внутреннихпроблемах?

– Увы, – сказал Снерг. – Вовсе не осведомлен.Я в трудном положении, уважаемый Дмитрий Никитич…

– Вы же знаете, какие ваши вопросы могут показатьсянескромными или нетактичными?

– Да, – сказал Снерг.

– Что ж, это говорит о вашей деликатности. Я не думаю,что какие-либо вопросы могут заслужить наименование нескромных или нетактичных.В условиях, когда встречаются представители двух практически не пересекающихсямиров, не избежать столкновения двух разных мироощущений. Смело задавайте любыевопросы. Мне думается, что наш разговор имеет что-то общее с контактом междудвумя цивилизациями, о котором вы столько говорите и пишете. Вам не кажется?

– Пожалуй, – сказал Снерг. – Итак… По сути,мы построили то общество, за которое ратовал Христос – не веря в Христа. Выпытались создать такое общество, веря в Бога, мы его создали не веря. Тысячураз простите, но зачем теперь вы в таком случае? Не превратились ли вы просто вученых, проводящих обычный эксперимент? Я искренне хочу понять.

– В этом-то все и дело, – сказалДрагомиров. – Наша задача – заставить вас поверить в то, что вы, не веря,тем не менее строили ваше общество по предначертанному Господом плану. А дляэтого нужно доказать существование Господа.

– Ловко… – сказал Снерг.

– Скорее, логично. Цель нашего эксперимента как раз ипозволяет не считать нас обыкновенными учеными и не ставить нас на одну доску свашими – понятно, я не хочу таким высказыванием принизить значение вашихисследований.

– А по-моему, хотите.

– К сожалению, Станислав Сергеевич, нетактичными скореепокажутся мои ответы, нежели ваши вопросы… Хорошо, я буду называть вещи своимиименами и буду откровенен. Да, наши исследования кажутся мне более значимыми.Ибо вы пытаетесь расширить и углубить свои знания о той области Вселенной, отех истинах, которые вам позволил познать Господь. Мы же пытаемся пойти дальше– встав над вашим комплексом знаний, над вашими доктринами, доказать вамсуществование всеблагого Творца познаваемого вами мира. Доказать, как я ужеговорил, не с помощью «испанского сапога» и Библии, которую вы все равносчитаете созданной без малой толики участия высших сил, – с помощью вашейже строгой логики, разработанного вами же математического аппарата, созданныхвами же аппаратов и устройств, открытых вами же законов природы. Не думайте,что большее значение наших работ внушает нам чувство превосходства – мыстараемся для вашего же блага.

– И как с этой точки зрения вы трактуете понятие Бога?

– Во-первых, как силы, чья деятельность нарушает законыприроды, – сказал отец Дмитрий. – Вы, естественно, поспешите заявить,что этому требованию может отвечать и гипотетическая «сверхцивилизация» –понятие, которым вы – нельзя сказать, чтобы очень удачно, – попыталисьзаменить Бога для объяснения непонятных вам космических явлений – да и нетолько космических. Но… Ваши деды утверждали когда-то, что отсутствиеинопланетных визитеров вызвано несовершенством социального устройства,существованием на планете дисгармонирующих социальных систем, военногопротивостояния. С тех пор прошли десятки лет, на планете установилосьдолгожданное царство справедливости и добра, армий больше нет. Но нет ивизитеров… Ваши отцы утверждали, что Контакт последует вслед за выходомчеловечества к иным звездным системам. Вы вышли к ним. Но Контакта непроизошло. В этой связи: чем же вы объясните отсутствие не просто «сверхцивилизаций»,не просто их сигналов, но отсутствие каких бы то ни было, пусть находящихся нанизшем уровне развития разумных существ в изученной вами Ойкумене? Вы можетеответить?

Снерг молчал, упершись взглядом в изящную чашечку. ОтецДмитрий не использовал запрещенных приемов, но он ударил в самое больное место,затронув вопрос, на который до сих пор не нашел ответа ни один из землян…

– Вы молчите, – сказал Драгомиров. – Вы неможете ответить. Рухнула не одна ваша фундаментальная гипотеза, не один научныйавторитет потерпел посмертное, а то и прижизненное поражение. Вы столкнулись счем-то, чего не в состоянии осознать. Итак, первое определение Господа – сила,нарушающая законы природы. Второе – сила, тормозящая деятельность человека.Согласитесь, что это свойство вряд ли присуще «сверхцивилизации». Согласны?

– Да, – с усилием сказал Снерг. – Поотношению к нашему современному обществу от чужой сверхцивилизации можноожидать чего угодно, только не торможения прогресса. А в агрессивныхинопланетян я не верю.

– Меж тем, если мы сведем воедино все неудачи и провалыПроекта «Икар», мы убедимся, что вам противостоит некая сила, сознательно ицелеустремленно препятствующая вашему выходу в Большой Космос.

– Что-о?! – сказал Снерг.

– Это именно так. Вы не гиперфизик, но вы знакомы сдеятельностью Проекта достаточно, чтобы знать – ученых приводит в растерянностькак раз неспособность уложить неудачи в единую систему. Одной сложностьюпознанного не до конца гиперпространства это объяснить нельзя – япроцитировал слова одного из бывших руководителей Проекта. Вы, может быть,помните, откуда это взято? – он прищурился.