Формирование коллегии закончилось в пятницу после полудня, исудья велел присяжным отправляться домой и пожелал им приятно провестивыходные, так как с понедельника начиналась их изоляция. Кроме того, имнадлежало не читать газетных материалов, посвященных делу Чарльза Делони, и неслушать радио.

После этого в судебном заседании был объявлен перерыв допонедельника, и Мариэлла удивилась, насколько она измучена, хотя все пять днейшло только формирование коллегии. Но процедура казалась бесконечной. Эти людиутомительно долго рассказывали о себе, а затем адвокат и прокурор неторопливорешали, дать им отвод или оставить в коллегии. Наконец Чарльза увели в тюрьму,Том Армур прошел мимо них, не подав вида, что уже знаком с Мариэллой. Тогдасупруги Паттерсон тоже поднялись со своих мест.

Агенты ФБР отвезли их домой, и в тот же день к Малкольмуявился Билл Палмер. Мужчины надолго закрылись в библиотеке, и Мариэлла, которуюони не пригласили на свое совещание, пила кофе в обществе Джона Тейлора.Новостей у него, как всегда, не было, но после изнурительной недели в суде ейхотелось отвести душу, болтая с человеком, который сочувствует ей.

Во Дворце правосудия часто повторялась одна и та же сцена:едва Мариэлла выходила из зала суда, к ней подлетала Беа Риттер и просила овстрече. Она и сегодня звонила, но Мариэлла не подошла к телефону. Она слишкомустала, чтобы слушать мольбы Беа и страстные речи в защиту Чарльза. Мариэлла нехотела ему помогать.

— Она всего лишь девочка, — заметил Тейлор, —и наверняка без ума от него.

— Он умеет сводить с ума, — улыбнулась Мариэлла.От этого человека у нее нет секретов. — Меня, например. Правда, надоучесть, что мне было восемнадцать лет.

— Неужели и сейчас тебя еще тянет к нему? — ДжонТейлор казался обеспокоенным.

— Сейчас я поумнела.

Но это не значит, что она желает ему смерти, если он смертине заслужил. Ее это терзало, а ФБР все еще не могло пролить свет на этопреступление. На этой неделе в Коннектикуте видели мальчика, который был,возможно, похож на Тедди.

Сигнал проверили, оказалось — полная чушь, как и десятки раздо того.

— Ты устала, — мягко сказал Тейлор. Мариэллаподлила ему кофе.

— Трудная неделя была.

— А следующая будет — не сравнить. И еще не однатрудная неделя тебя ждет.

Ему лучше знать, он знаком со всеми этими людьми, емуизвестно, что вообще делается на судах. Обвинитель — грубый сукин сын и мечтаетвыиграть процесс. Он знает, что за процессом следит вся страна, в том числе сампрезидент Рузвельт, и хочет любой ценой вырвать победу у защиты. Армур — тожебоец, хотя методы у него более джентльменские, но он умеет докопаться до сути иразгромить противника. И оба они не постесняются вытянуть из нее самыенеприятные воспоминания.

— Ты к этому готова?

Он действительно боится за нее. Она стойкая, но и хрупкаяодновременно, поэтому не надо бы ей опять проходить через всю эту муку. Онхорошо помнит, с какой болью она впервые рассказывала ему об Андре. Но онанеплохо держится, особенно если учесть, что уже три месяца с ней нет Тедди.

— Что бы ни случилось, — сказал он, — не дайим запугать тебя. Не позволяй им подумать, что ты виновата. Ты сама знаешь, чтоэто не так.

Он лучше всех знал, что призрак прошлого преследовалМариэллу все эти годы. Поэтому он так старался поддержать ее.

— Ах, если бы Малкольм тоже так думал. В чем он тольконе винит меня! Даже в том, что я привела Чарльза в нашу жизнь, и эта глупостьстоила нам Тедди.

— Тебе это было не больше нужно, чем ему, —парировал Джон Тейлор.

Ну и дурак же этот Малкольм. Вот и он — идет по коридору сБиллом Палмером. Тейлор вышел дать указания одному из своих людей, и Малкольм,проходя мимо, щелкнул пальцами, желая привлечь его внимание. С Джоном Тейлоромвряд ли было позволительно так обращаться.

— Мистер Тейлор, государственному обвинителю нужно вашесодействие, — сказал Малкольм. Не за что уважать этого Тейлора. Он ничегоне добился, разыскивая Тедди. — Нам необходима кое-какая информация.

— Насчет Делони?

Палмер кивнул и предложил:

— Давайте пройдем куда-нибудь поговорим. Тейлорусовершенно не понравился этот разговор. Прокурор предложил разворошить всегрязное белье. Тейлор возразил, что к Тедди эти моменты прошлого не имеютникакого отношения. Прокурор хотел, чтобы Тейлор раскопал какие-нибудь неприглядныефакты, касающиеся жизни Мариэллы с Чарльзом.

— Какое это имеет отношение к делу?

— Господи, это поможет нам очертить характеробвиняемого. Мы не можем себе позволить разыгрывать добреньких. Нам надопобедить.

— Что значит победить? Отправить на электрический стулневинного или все-таки найти настоящего преступника? Палмер, если этот человек— преступник, то таким дерьмом заниматься не понадобится.

— Ладно, этим может заняться и кто-нибудь Другой.

— Так вот к чему у вас сводится дело? Осудить любойценой? А о ней вы не подумали? Что будет с ней?

Если Чарльз виновен, то никому и не придется говорить оЖеневе, о смерти Андре и о психиатрической клинике.

— Чувства миссис Паттерсон — не моя проблема. К тому жеее собственный муж разделяет мое мнение. Послушайте, если нам не понадобится кэтому прибегать, мы это и не используем.

— Очень приятно, — саркастически отозвался Тейлор.

Теперь ему стало окончательно ясно, что тактика Тома Армураему больше по душе. Защитник работает намного чище. Тейлор не хотел верить, чтоПаттерсон готов принести Мариэллу в жертву, лишь бы присяжные осудили Делони.Но Малкольм не скрывал своей твердой уверенности в том, что Делони похитил иубил его сына, и он сделает все, что в его силах, чтобы был вынесенобвинительный приговор. Может быть, думал Тейлор, его и нельзя строго судить заэто. Во всяком случае, следует снабдить их кое-какой, по возможностибезвредной, информацией. Это позволит предугадать дальнейшие шаги Палмера и предупредитьМариэллу, что ее может ждать на процессе. Однако Тейлор не знал, о чем Малкольмнаводит справки по своим каналам и о чем имеет представление без помощи ФБР.

Мариэлла почти не заметила, как пролетели выходные. Впонедельник утром они снова были в суде, и процесс начался всерьез.

Вступительные речи сторон прозвучали гораздо жестче, чемобращения к присяжным во время процедуры утверждения. Оба теперь сказаликое-что неприятное, но говорили оба достаточно ярко, и их слова врезались впамять присутствующих.

Во вступительном слове государственный обвинитель попыталсяуверить присяжных и всех присутствующих, что перед ними на скамье подсудимыхсидит, безусловно, похититель маленького мальчика, возможно, детоубийца,человек, применявший в прошлом насилие к женщинам, человек, который убиваллюдей, не моргнув глазом, лжец, коммунист, одним словом, человек,представляющий угрозу для всех честных американцев. Он рассказал, как юногоТедди Паттерсона унесли из родительского дома глубокой ночью, под покровомтьмы, причем присматривавших за ним женщин усыпили хлороформом, связали,заткнули им рты кляпом и запросто могли убить, а ребенок исчез бесследно, с техпор его не видели живым, так что он, вполне вероятно, мертв, зарыт где-то вканаве и навсегда потерян для тех, кто любил его.