Он задал ей еще несколько вопросов, сделал какие-то пометкив блокноте, затем захлопнул портфель и поблагодарил Мариэллу. Тогда онаподнялась, взглянула на него и решилась говорить открыто:

— Мне не советовали с вами сегодня встречаться.Криминала, мол, в этом нет, но это «неразумно». — Она повторила словаДжона, сознавая, что Малкольм и государственный обвинитель придут в бешенствоот ее откровенности, если узнают.

— Тогда почему же вы согласились? На него произвелавпечатление не столько ее внешность, сколько мягкие манеры и какое-товнутреннее спокойствие. Трудно поверить, чтобы эта женщина когда-то лечилась вклинике для душевнобольных. Наверное, тогда она просто отдалась на милостьсудьбы и решила умереть. Так объяснял ему Чарльз. Как бы то ни было, сейчас онаполностью вернулась к жизни, и под внешней невозмутимостью скрывался острый уми сильный характер. Ему было приятно с ней говорить.

— Мистер Армур, мне нужна только правда. Больше я ничегоне хочу. Не только для того, чтобы свершилось правосудие. Если Тедди мертв, яхочу… да, я хочу знать, кто убил его и почему… А если мой сын жив, я хочу,чтобы его нашли… Я должна узнать, где он, вы понимаете это?!

Том Армур кивнул. Он все понял. И у него были причины хотетьтого же.

— Надеюсь, миссис Паттерсон, что мы его найдем. Какради него самого, так и ради вас… и ради мистера Делони.

— Благодарю вас.

В передней Хейверфорд подал Армуру пальто. Мариэлланаблюдала за ним с лестницы. Он казался таким человеком, который можетрешительно взять дело в свои руки и не выпускать. Она позавидовала егоуверенности. Но в нем помимо уверенности было еще что-то. Он внимательный,сильный, умный. Возвращаясь в библиотеку, она опять подумала о том, как повезлоЧарльзу, что у него такой адвокат.

Суд начался холодным мартовским днем. Дул пронизывающийветер, моросил дождь. Присяжные, репортеры, публика заполнили зал. На этойнеделе Гитлер вошел в Прагу и объявил об аннексии Чехословакии. Но дажеМалкольм, который в любое другое время был бы чрезвычайно заинтересован стольважными политическими новостями, сейчас остался почти равнодушен. Все его мыслибыли поглощены приближавшимся процессом «Соединенные Штаты против ЧарльзаДелони».

Слушание дела должно было начаться в час дня.

Малкольм и Мариэлла прибыли к зданию суда в лимузине, зарулем которого сидел полицейский. Их сопровождали четыре агента ФБР, одним изкоторых был Джон Тейлор. Он был рад, что представилась возможность хоть как-топоддержать Мариэллу. А ей его присутствие помогало справиться с волнением.Малкольм не произнес по пути ни единого слова. Его молчаливая враждебностьпоследних месяцев страшно угнетала Мариэллу. Когда они вышли из машины, лицо еебыло такого же серого оттенка, что и пальто. Малкольм молча взял ее под руку, иони поднялись по ступеням Дворца правосудия. Ветер едва не сдул шляпу с ееголовы. Репортеры шумно налетели на них, и агентам ФБР пришлось прокладывать импуть. В зале суда Мариэлла окончательно поняла, какие неотвратимые испытанияждут ее здесь. И даже когда все это кончится, Тедди не вернется к ней. А разтак, зачем все это нужно? Его нет три месяца, и исчезли все надежды увидетьсына живым. Теперь оставались только юридические игры, кому это интересно?

Мистер и миссис Паттерсон заняли отведенные им места впервом ряду. Джон Тейлор сел рядом с Мариэллой, его помощник занял место околоМалкольма. За их спинами расположились еще двое агентов ФБР и двое полицейскихв форме, так что безопасность была обеспечена. Бригитта уже ожидала их в залесуда. Она с участием взглянула на Мариэллу и сдержанно поклонилась Малкольму.Через несколько минут секретарь суда предложил всем присутствующим встать.Вошел судья в черной мантии и оглядел зал. Высокий седой мужчина с резкимичертами лица ей чем-то напоминал Малкольма. Малкольм был с ним поверхностнознаком. Судья пользовался репутацией сурового блюстителя закона, и Малкольм нестал возражать, когда выбор пал именно на него.

Судья занял свое место и посмотрел в зал. Наступиломолчание, и присутствующие заерзали под его мрачным взглядом, особенногазетчики, на которых он смотрел слишком пристально. Его неторопливый взглядскользнул по лицам присяжных, четы Паттерсон, обвиняемого, прокурора, адвоката.

— Меня зовут Авраам Моррисон, — заговорил онзвучным голосом. — Предупреждаю, что я не потерплю никакого нарушенияпорядка в зале суда. Если кто-либо поведет себя неподобающим образом, еговыведут отсюда, он и оглянуться не успеет. Малейшее неуважение к суду —тюремное заключение. Недозволенные действия любого журналиста — прессаудаляется из зала до окончания процесса. Всякая попытка оказать давление начлена коллегии и вообще всякая попытка общения с членом коллегии присяжныхсурово карается. Всем ясно, что я хочу сказать? — Поднялся легкий шум,присутствующие утвердительно закивали. — Рассматривается очень серьезноедело. По подобным обвинениям закон предусматривает смертную казнь. От данногопроцесса зависит жизнь человека. Возможно, погиб ребенок. К делам такого рода яотношусь со всей серьезностью. — Он снова вперил взгляд в группугазетчиков. — Если вы будете оказывать давление на кого бы то ни было, тонемедленно окажетесь за дверью. Понятны ли вам правила поведения в этом зале?

Все сидели молча, несколько испуганные решительным тономсудьи.

— Я ясно выразился? — пророкотал судья. Нестройныйхор голосов ответил:

— Да, сэр.

— Очень хорошо. Значит, мы можем начинать. Никому небудет позволено превращать судебное заседание в балаган. Это всем следует усвоитьс самого начала.

Судья Моррисон водрузил на нос очки и погрузился в чтениележащих перед ним бумаг. Мариэлла глянула на обвиняемого. Со времени ихпоследней встречи Чарльз исхудал, побледнел, прибавилось седины на висках. Нанем был темно-синий костюм, белая рубашка и темный галстук, выглядел онсолиднее, чем большинство присутствующих, но сейчас это не имело никакогозначения. Том Армур выглядел озабоченным. Он был в полосатом костюме и казалсямоложе, чем недавно в доме Паттерсонов. Мариэлла не рассказывала Малкольму обих встрече.

Судья Моррисон снова строго оглядел зал и заговорил:

— Я полагаю, все мы знаем, для чего мы здесь собрались.Рассматривается дело о похищении несовершеннолетнего. Похищен четырехлетнийТеодор Уитмен Паттерсон. В этом зале присутствуют его родители.

Судья сделал неопределенный жест в сторону Мариэллы иМалкольма, и Мариэлла почувствовала, как гулко забилось ее сердце. Трудно былосебе представить, что после трех месяцев, в течение которых дело постоянноосвещалось в прессе, кто-нибудь мог не знать, кто они такие, но судья Моррисон,по-видимому, был обязан представить их публике. Судье нравилась торжественностьсудебных процедур, атмосфера почтительности к правосудию, но он не оставлял безвнимания и личности участников процесса.