Слушая прокурора, Мариэлла вцепилась в ручки своего кресла.Казалось, Палмер может часами распространяться о том, какое зло нес в мирЧарльз, каким хорошим человеком мог бы стать Тедди и какая утрата для обществабессмысленная смерть этого мальчика. Но если это верно, если Тедди никогда невернется, тогда Мариэлла готова была согласиться с Палмером. Но так страшноповерить, что сын потерян навсегда.

Вступительное слово Тома Армура прозвучало болееоптимистично. Он сказал, что Чарльз Делони — честный, очень достойный, а внекотором смысле очень несчастный человек. Девять лет назад он потерял сына иеще не родившуюся дочь, потерял семью, так что он знает на собственном опыте,как тяжело терять детей, и именно поэтому он никогда не смог бы принести вредребенку или украсть его у любящих родителей. Он храбро сражался в мировуювойну, а затем на фронтах гражданской войны в Испании. Он не коммунист. Онпросто верит в свободу. Образованный, умный, храбрый и глубоко несчастныйчеловек, он был способен на неразумные поступки или неразумные слова, ноникогда не смог бы пойти на такое преступление. Защита обещает доказать, что онневиновен. Далее защитник напомнил, что мистера Делони судят по обвинению впохищении ребенка, а не по обвинению в убийстве. И если присяжные внимательнорассмотрят имеющиеся в их распоряжении доказательства, они обязаны будутоправдать его подзащитного. Говоря, Том Армур медленно прохаживался передскамьей присяжных, обращаясь непосредственно к ним, причем не с высоты своегоположения, а как к равным, как к своим друзьям, уверенный, что они поймут иподдержат его. В таких речах он был истинным мастером, им в эти минуты можнобыло наслаждаться. Затем он пояснил, что господин государственный обвинительпервым будет вести судебное следствие, вызывать свидетелей, которых он, Том,будет подвергать перекрестному допросу, а сам он приступит к судебномуследствию лишь после того, как прокурор опросит всех своих свидетелей. И Армуреще раз подчеркнул, что обвинению предстоит доказывать, да так, чтобы уприсяжных не могло остаться обоснованных сомнений, что Чарльз Делони похитилТедди Паттерсона, а если прокурор не сумеет их убедить, им нужно будетоправдать Чарльза, нравится им обвиняемый или нет. Однако Том уверил их, что входе своего судебного следствия они обязательно поймут, что обвиненияпредъявлены мистеру Делони несправедливо.

Когда защитник закончил вступительное слово, наступилотягостное молчание, которое нарушил судья Моррисон и предложил обвинителювызвать первого свидетеля. Мариэлла с изумлением услышала свое имя. Она ипонятия не имела, что прокурор вызовет ее первой. Проходя на свидетельскоеместо, она глянула на Джона, и он постарался взглядом успокоить ее, но сам оночень переживал за Мариэллу, потому что от Палмера не приходилось ждать пощады.Тейлор навел свои справки и узнал, что Палмер не сообщил прокурору ничегонеожиданного. Но он не знал наверняка, что удалось выудить Палмеру из бесед сМалкольмом без его содействия.

Мариэлла встала на свидетельское место и тщательноразгладила складку на своем черном платье. Страшно нервничая, окинула взглядомзал. И долго-долго Билл Палмер важно прохаживался перед своим столиком,внимательно глядя на нее. Он смотрел так, как будто не узнавал ее илиподозревал в чем-то. Несколько раз он перевел взгляд с нее на обвиняемого, какбы намекая, что между ними существует некая связь, ему, прокурору, непонятная.Своим молчанием он старался внушить присяжным мысль, что что-то с этой женщинойне в порядке. А Мариэлла нервничала все сильнее. Она посмотрела на судью, наМалкольма — он отвернулся, на Джона, который посмотрел на нее очень серьезно, инаконец услышала первый вопрос:

— Пожалуйста, назовите суду ваше имя.

— Мариэлла Паттерсон.

— Полное имя, пожалуйста.

— Мариэлла Джонсон Паттерсон. Мариэлла Анна ДжонсонПаттерсон, — она улыбнулась, но лицо прокурора оставалось непроницаемым.

— Другие имена есть?

— Нет, сэр.

Две женщины на скамье присяжных заулыбались, и Мариэллестало чуть легче. Но руки у нее по-прежнему дрожали, так что их пришлосьсцепить вместе.

— Носили ли вы когда-либо другую фамилию, миссисПаттерсон? — Теперь она знала, о чем он будет ее спрашивать.

— Да.

Но зачем? Чего он ждет, заводя разговор о прошлом? Мариэллане могла понять.

— Назовите, пожалуйста, эту фамилию. Прокурор произнесэти слова отрывисто, как будто уже одной этой просьбой хотел напугать Мариэллу.Она опять не смогла увидеть глаз Малкольма.

— Делони, — тихо проговорила она.

— Будьте любезны погромче, чтобы вас слышали присяжные.

Она покраснела. Чарльз с сочувствием посмотрел на нее. Онаповторила громче:

— Делони.

Вдруг Палмеру стало жаль Мариэллу. Он пожалел ее дажесильнее, чем жалел Джон Тейлор, потому что знал, что именно последует дальше.Палмер на самом деле умнее, чем могло показаться на первый взгляд. Он подорветдоверие суда к ней так, что ее последующим показаниям уже не будет веры. Этоего мощнейший козырь. В результате такой тактики она уже не сможет посеятьсомнения в виновности Чарльза.

— Связывают ли вас с обвиняемым родственные отношения?

— Мы были мужем и женой.

— Когда вы поженились?

— В 1926 году, в Париже. Мне было восемнадцать лет.

— Расскажите о вашей свадьбе. — Прокурор внешнебыл дружелюбен, он даже улыбался ей. Но она знала, что он намерен развенчатьее. — Ваши родители были довольны вашим выбором?

— Нет. Мы убежали от моих родителей.

— А-а… — Он даже разволновался, как будто бы онасказала что-то, что не входило в его планы. Он как бы просил у неепрощения. — Долго ли продолжался ваш брак?

— Строго говоря, пять лет. До 1931 года.

— А потом вы развелись?

— Совершенно верно.

На лбу у Мариэллы выступила испарина. Только бы незатошнило.

— Миссис Делони… О, простите, миссис Паттерсон… — Онкак будто оговорился, но оговорка была сделана намеренно, чтобы подчеркнуть,что на свидетельском месте стоит не кто иной, как бывшая жена Чарльза. —Не будете ли вы так любезны, не расскажете ли нам, почему вы разошлись?Разумеется, если вы ничего не имеете против…

Расскажет, конечно, а что ей еще остается?

— Я… Мы… Мы потеряли нашего сына. И оба не смоглиоправиться от этого горя.

Она произнесла это так спокойно и с таким достоинством, чтои Чарльз, и Тейлор залюбовались ею. У обоих во время ее допроса сердце былоготово выпрыгнуть из груди, но она не подозревала об этом.

— Я полагаю, именно из-за этого и расстроился наш брак.

— Скажите, это послужило единственной причиной вашегоразвода?

— Да. До тех пор мы были счастливы.