Кирилл прекратил изучать мой профиль. Отвернулся и буркнулчто‑то вроде «да пошли они»:

– Тетка теперь меня опекает, будто я сплошной сирота.Зато у меня теперь прибавится карманных денег. От мамы, от папы и от ихродителей. Каждый считает себя виноватым и отслюнявливает сколько может. Еслине тратить, скоро можно прикупить подержанную машину. Или махнуть во Францию.Но думаю, одних нас не отпустят.

– Это точно. Нам пока и тут хорошо, – я уже мучиласьот одной только мысли, что в этой самой Франции все сразу догадаются, как япосредственно рисую.

– Какие планы на лето? Я столько всего хочу посмотреть.Говорят, где‑то неподалеку у вас тьма крепостей.

– Ну, не так уж и много. Да и не такие они и крепости.Но глянуть можно.

Мы срочно стали составлять план. В какой день куда поедем.Выборгский замок, крепость Корела, Изборская крепость, Копорье…

Когда Кирилл рассматривал в интернете фотографии военно‑историческогофестиваля «Рыцарский замок» в Выборге, я оторвалась от созерцания конных воинови пристала с расспросами про проститутку. Кириллу рыцари были интереснее.

– Обязательно надо посмотреть! Забудь ты про этудевчонку, – его удивил мой интерес к подобным делам.

– А от кого я еще смогу узнать?

– В Староладожской крепости будет реконструкциясредневекового сражения.

Значит, так. Маленькой истории от него не допросишься. Яраздумывала: обидеться надолго или просто сказать ему все, что думаю о жадюгах,зажимающих поучительную информацию.

Попробовала порычать и разок укусила Кирилла за ухо.

– Мне кажется, эмо‑культуре хана, –надуманно перевел он разговор на другую тему.

– Ты про пенку ФСБ?

– Думаю, все окончится гораздо примитивнее. Кому охотапреследовать каждого десятого подростка? Ты только посмотри, как привилась модана эмо. Вас съест мода. И прекрати изображать Тайсона.

Выпустив ухо из зубов, я прицелилась тяпнуть его за нос. Норешила, что не стоит.

– Федералы пропагандируют бренд «у эмо аллергия насчастье», – надо же внести лепту в разговор на родную тему.

– Слышал. Упаси меня господи от «их» счастья.Интересно, что они под этим понимают. Равняйсь смирно, всем бояться?

– Да пошли они. Лучше расскажи про себя. Я ведь такмало знаю.

– И что тебе интересно? Опять про девчонку этунесчастную?

– Да ладно, лучше про твоих друзей…

– Скучно. Лучше я расскажу, как я первый раз тебяувидел.

Я тут же приготовилась слушать.

– Представляешь, я прихожу в школу, иду‑иду помрачному коридору, а потом дверь распахивается, и там свет. Я вхожу и вижутебя. Мне тогда показалось, что ты одна в помещении. Сидишь такая, делаешь вид,что тебе все равно.

– Так и было. Мне было все равно.

– Я так и подумал. Давай поспорим, что ты до того вшколе нечасто появлялась. А тут всякие слухи. Какой‑то новенький…

– Почему ты такой противный?

– Родился таким. Так вот, слушай дальше. Я тогдаподумал: «Если сейчас не сяду рядом, шансов будет ноль».

– А почему ты сначала со мной был как со всеми?

– Тут верный расчет. Ведь ты бы меня наверняка послала.Тебе неинтересно, когда все понятно с самого начала, правда?

– А ты мне сначала не понравился…

– Как приятно слышать, что теперь все иначе.

Теперь все было настолько иначе, что иначе некуда. Одно язнаю наверняка: мне без него не жить. Я просто умру, если с ним что‑тослучится. Но если он влюбится в другую, я тихо уйду. Если ему хорошо, значит,хорошо и мне.

Бабушка как‑то рассказала мне историю, вычитанную изкнижки. Про женщину, которая отказалась от любимого человека, посчитав, что несумеет сделать его счастливым. Кажется, она была его старше… Он периодическиполучал от нее письма. Мол, у нее все хорошо и прочая успокоительная чушь.Апотом он узнал, что она умерла в тот день, когда они расстались.

Когда история была рассказана, я горько плакала. Неправильнорешать за кого‑то, будет он счастлив или нет. Я тогда по сто разпридумывала хорошие эпилоги к этой истории.

Мне невероятно сильно захотелось спросить у Кирилла, о чемон думает. Но я вовремя остановилась. Ольгиного Артема такие вопросикидоставали. Не стоит искушать судьбу.

– О чем ты думаешь? – спросил Кирилл.

Я до мелочей припомнила разговор с Артемом:

– О тебе. Я все время думаю о тебе, если даже кажется,что о колечке.

– При чем здесь колечко? Ты что, пирсинг делатьсобралась?

– Нет. Я вчера нашла на остановке колечко. Сейчаспокажу. Мне кажется, оно тебе понравится.

– Какого лешего оно должно мне понравиться? Я их неношу. И вообще, мне говорили, что найти чужое украшение – это плохо. Приметатакая. Лучше ты его не надевай. А то нечаянно прицепишь себе чужую судьбу.

– Вот. Погляди какое милое. Старинное, как пить дать.

Кольцо было на удивление простенькое. Из серебра с бирюзой.В виде цветка. Пять бирюзовых капель вокруг махонькой серединки.

– Ручная работа. Не фабрика. Явно лет сто, а то ибольше.

Мне захотелось подурачиться:

– Я призываю дух этого кольца. И прошу искренне и отчистого сердца: сохрани для меня все хорошее, что пережили его прежниевладелицы.

– Лихо, ты что, магии обучалась?

Мало ли кто чему обучался. Окольцевав палец, я внезапно ощутиласебя такой счастливой, что страшно.

Тем временем Стася не подозревала, что, когда она смотрит набезвкусную картину на стене комнаты Кирилла, та внимательно смотрит на нее.

А бывшая владелица кольца, сжавшись в комок, спряталась вкресле и тихо молилась незнамо кому, чтобы на этом все закончилось.

А Вайпер рылся в интернете, как кура в отходах, и временамисотрясал воздух громкими угрозами.

Директриса внесла первый взнос за шубу и решительно затеяларемонт школьного крыльца. Который в одиночку за три тысячи в месяц выполнитбезропотный муж завхоза. Зарплата бригаде, которой в помине не было, приятнодополнит остаток мехового кредита.