Кирилл ругал себя последними словами за вскользь брошеннуюфразу «секс для кроликов». У Стаси память цепкая. Теперь он опасался, что несумеет направить отношения в нужном направлении. И ощущал себя кроликом.

Танго повадился выгуливать по центру города самыхсоблазнительных девушек‑эмо. Не менее двух штук за раз. Этим он сочеталприятное с полезным. Эмо надо больше бывать на свежем воздухе, и девчонкам надоадаптироваться среди толпы. Чтоб потом свободно чувствовать себя и без Танго.Иногда Танго мерещилась такая фантасмагорическая картина. Он и двадцатьудивительно красивых ангелов эмо.

Или тридцать? Он еще не решил.

Что делала Дочечка, не ведомо никому.

Вайпер напросился погулять с нами по городу. Ревнивый ксвоему мнимому авторитету в рядах эмо‑течения, он ярился, мешая намнаслаждаться городом и друг другом.

– Влюбленные все такие идиоты, – ненароком заметилВайпер, старательно не глядя в нашу сторону. Пришлось отвлечься и задать нужныйвопрос:

– Что стряслось?

Вайпер выяснил, что в городе проживает некто, которогосчитают признанным идеологом эмо‑культуры.

– Приперся. Из Нижнего. Кто он такой, спрашивается? Вы егознаете? Вы, блин горелый, ничего не знаете. А я вчера видел ролик.Америкосовский прихвостень!

– Ты почем знаешь? – удивился Кирилл.

– Дает интервью и жует жвачку, как корова. Двух словсвязать не может. Гнусный самодовольный тип. Не сказал ничего реального.Ничего! А все туда же. Вот у меня никто интервью брать не хочет. Да я и не дам.Там одна чувырла хочет проехаться на наших идеях. Ей, видишь ли, материала длядипломной работы не хватает. Ага. Сейчас все брошу и кинусь ей рассказывать…

– А рассказывать‑то и нечего.

– Есть! – разорялся Вайпер. – Книгу Фрэзерачитали?

– Какую именно? – спросила я, будто прочла их стоштук.

– «Золотая ветвь».

– Сказки?

– Вот идиоты! Это про магию.

– Вайпер, с тобой все в порядке? Температурки нет? Дайлоб потрогаю.

– Наша тема со значками имеет глубокие историческиекорни, – огорошил нас Вайпер.

– Магические? – спокойно уточнил Кирилл.

– Точно. Могу доказать за минуту.

Минута – это страшно много, если она наполнена голосомВайпера.

– Так вот, – не обращая внимания на наше нежеланиевнедряться в глубь истории, торопливой скороговоркой продолжал Вайпер, –симпатическая магия основана на двух принципах. Первый – подобное притягиваетподобное. То есть если на тебе значки позитивные, то к тебе притягиваетсяпозитив. Если ты даришь позитивный значок – то человеку становится хорошо. Или,например, не хочешь помирать, сделай вид, что тебя уже похоронили. Классно?Колдуны считают, что мы можем повлиять на все!

– Понятно. А что со вторым принципом? –заинтересовался Кирилл.

– Там на контактах все завязано. Называется вроде какзакон заражения. Я термин не запомнил, но могу посмотреть, если интересно.

– Это не про СПИД?

– Нет. Второй принцип немного вредоносный. Я пока незнаю, как его использовать для наших целей. Но про значки все точно. А вотэтот, который говорит, что он идеолог эмо‑культуры, даже ничего непытался изучать! Но я свои знания оставлю при себе.

– А где логика? – Кириллу надоело бессмысленноезлопыхательство Вайпера. – Если не расскажешь ты, за тебя это сделает кто‑тодругой. И тогда не плачь потом, что про вас снова все переврали.

Мы шли в гробовом молчании.

– Вот блин. Кирилл, ты точно уловил ход моих мыслей.Пока, романтики. Не попорть нам девочку.

Мне захотелось убить зловредного Вайпера.

– Аминь диплому, – спели мы хором.

– А когда ты собираешься меня испортить? – якобы вшутку поинтересовалась я.

– Жизнь долгая, – ушел от ответа Кирилл.

– Но это случится? Ты ведь не из этих, которыедобровольно насовсем отказываются от секса?

– И ты не из них.

Позвонил Вайпер. Предупредил, чтоб мы ни в коем случаеникому про интервью не рассказывали.

Странно одетая наркоманка с невестиным букетом, спертым уподножия памятника, попросила у Кирилла денег.

Он вежливо отказал.

– Он не Вайпер. Он – вампир. Какое интервью? Он жесобрался через интернет ответить на вопросник какой‑то студентке? Или ячего‑то недопонял?

– А потом пустит слух через третьих лиц, что это быловсе‑таки интервью. И через год припишет себе, что именно его почиталинастоящим лидером эмо. Будет ожидать новых публикаций в газетах, поводом ккоторым послужило якобы его идейное руководство. Он один раз даже прятался.Правда, никто не знает от кого. Типа, его выследили и вот‑вот сцапают.

– А с виду нормальный, – расстроился Кирилл.

– Он и есть нормальный. Без его выкрутасов все давно быпревратилось в детские игры с переодеванием. Просто он нервный. А так он жуткоумный. Только все время хитрит.

– Как бы самого себя не перехитрил, – вскользьзаметил Кирилл.

– Его почему‑то никто не любит. А ведь он, еслиприсмотреться, симпатичный.

Мне теперь хотелось, чтоб все поголовно были влюблены.

А влюбленных было не счесть. Разных возрастов инациональностей. И еще больше фотографов. У которых был немного безумный вид.

– Знаешь, когда‑то в меня был влюблен одинмальчик, – хоть я и заметила, как изменилась рука Кирилла в моей руке, всеравно решила продолжить: – Он так трогательно за мной ухаживал. Поздравлял спраздниками, открытки дарил, цветы. А я его совсем не смогла полюбить. Теперьмне так его жалко!

– И куда он подевался?

– Не помню. Это в третьем классе было. По‑моему,его родители перевели в другую школу. Пришли как‑то первого сентября, аего нет.

Рука Кирилла снова стала привычной.

– Вот. Все вы женщины такие. Нанесла рану в самоесердце и забыла.