– Наталья Ивановна, что вы знаете об отношениях Илоны иПолесиной? – вежливо повторил его «лабрадор».

– Кто такая Полесина? – удивилась Наташа. –А, Ольга Степановна! Кажется, они не ладили. Во всяком случае Ольга Степановнажаловалась, что Илона плохо работает.

– А она и в самом деле плохо работала?

– По-моему, да, – пожала плечами Наташа. –Видите ли, я свою комнату сама убираю. Мне просто кажется, что такая молодаядевушка и еще такая… как бы вам сказать… такая амбициозная по определению неможет делать работу уборщицы качественно. У нее голова занята другим.

– Чем же?

– Мужчинами, – искренне ответила Наташа. –Илона хотела, как многие молодые и красивые девушки, поймать богатого жениха.Эдик для нее бы подошел, но у Эдика, видите ли, есть жена, которую он любит.Поэтому Илона переключилась на секретаря госпожи Гольц и на Игоря Сергеевича.Однако я не знаю, что у нее получилось.

– Откуда такая осведомленность, НатальяИвановна? – прищурился Бабкин. – И, кстати, вы не боялись, что онауведет у вас мужа? Илона Ветрова была девушка молодая, очень броская…

– А я пожилая и страшная? – рассмеялась Наташа, иСергей неожиданно улыбнулся. Смех у нее был заразительный. – Конечно, посравнению с Илоной я проигрываю. Но только для тех, кому нужны броские имолодые. А такие, знаете ли, нужны не всем. Вот мой муж, например, любитмаленьких и домашних, а подобных Илоне он боится. И правильно делает. Она былазубастенькая девочка, понимаете? До тигрицы недотягивала, но вот щучкой я бы ееназвала.

«Интересно, Наталья Ивановна, а сами-то вы кто? –усмехнулся про себя Бабкин. – Приехали в Питер из глубокой провинции – толи из Костромы, то ли из Рязани, нашли себе Эдуарда Гольца, который со временемунаследует бизнес маменьки, и благополучно окрутили его. Обеспечили своему сынунеплохое будущее».

– Кстати, если вы думаете, что я ничем не отличаюсь отбедной Илоны, – как бы прочитав его мысли, продолжила Наташа, – тоошибаетесь. Вы мне нравитесь, и поэтому хочется вам сразу объяснить. Разницазаключается в том, что я очень люблю своего мужа. Если бы Илона чем-то угрожалаего жизни или жизни моего сына, то я бы ее, наверное, убила. Но она неугрожала.

Слова «я бы ее, наверное, убила» она произнесла оченьпросто, без малейшей рисовки, и Бабкин понял: собеседница говорит искренне. Итак же, как он поверил старику Боброву, Сергей сейчас поверил ей. По всему быловидно: симпатичная маленькая женщина действительно любила своего мужа. Онадействительно могла бы убить Илону и именно поэтому, скорее всего, не убивала.

– Слишком много претендентов на убийство, –проворчал Бабкин вслух.

– Да, – спокойно отозвалась Наташа. – Илонуздесь не любили. Для меня загадка, зачем Евгения Генриховна держала ее в доме.Может быть, именно поэтому.

– Именно почему? – не понял Бабкин.

– Именно потому, что ее не любили. Или потому, чтоИлона была хорошим Знаком для моей свекрови.

Увидев непонимание на лице детектива, Наташа рассказала емуо привычке Евгении Генриховны трактовать различные явления жизни и вещи, накоторые наталкивается взгляд, как указующие символы. От жены Эдуарда ГольцаБабкин вышел, ощущая, что голова у него пухнет, но толку от почерпнутойинформации не было никакого.

– Я Винни-Пух, – негромко сказал себе Бабкин,спускаясь по лестнице. – Я Винни-Пух, и дома меня ждет много меду.

Он бросил взгляд вниз и увидел последнего кандидата насобеседование – домашнего метрдотеля Полесину. Женщина стояла в холле скувшином в руке и смотрела на него дикими глазами.

Когда Ольга Степановна увидела спускающегося по лестницездоровенного мужика, бормочущего про то, что он Винни-Пух, ей показалось, чтовесь дом сошел с ума. Последнее время она нервничала, чуть не перепутала соль ссахаром, готовя салат, и все валилось у нее из рук. Чтобы успокоиться, онарешила полить цветы, взяла кувшин и вышла в гостиную. И тут, как назло, возниксыщик, нанятый Женечкой непонятно зачем. Ведь есть же прокуратура! Иследователь ее уже допрашивал! А теперь снова предстоит вспоминать, как онанашла Илону, да еще и рассказывать о том ужасе человеку, который слегка не всвоем уме. Господи, за что же такое наказание…

– Ольга Степановна, какие у вас были отношения с ИлонойВетровой? – стараясь говорить мягко, приступил к разговору Бабкин,усевшись на один из мягких стульев.

– Ой, плохие у нас были отношения, плохие! –махнула рукой Ольга Степановна. – Вот сейчас вспоминаю, самой стыдностановится. И ругала я ее, и бранила, да все без толку.

И женщина подробно рассказала, чем Илона выводила ее изсебя. Все это сыщик уже знал от жены Эдуарда Гольца, ничего нового повариха емупока не сообщила.

– Скажите, – прервал он ее рассказ, внимательноглядя на Ольгу Степановну, – а почему вы несколько раз плакали послеразговоров с Илоной?

Женщина покраснела и нахмурилась.

– Господи, да глупость такая, что даже и говоритьстыдно. Понимаете, я Илону все ругала и ругала, просила ее нормально в домеубираться, а она ни в какую. Я уже сердито стала с ней разговаривать, а онавозьми да скажи мне: ты, мол, ко мне так пристаешь, потому что к Георгиюревнуешь. Георгий – это секретарь нашей Женечки. Я сначала даже и не поняла, очем она. Потом уж дошло. А она смеется еще так, будто я и в самом деле… Вобщем, довела меня до слез. Мы о таких вещах даже и не думали, а она вслух, даеще словами такими, знаете…

Бабкин кивнул. Он легко мог представить, что могла сказатьдевушка по поводу отношений Ольги Степановны и Мальчика Жоры.

– И потом еще один раз было, – продолжала ОльгаСтепановна. – Опять я ее укорила за что-то, даже пригрозила Женечкепожаловаться. Хотя я уж и жаловалась, да толку никакого не было. А Илона опятьпро то же. Да так зло говорила, я и не ожидала!

– А что именно она сказала? – уточнил Бабкин.

– Стыдно повторять, – смутилась женщина. –Сказала, что я от старости на всех подряд вешаюсь. Что хочется мне в кои-товеки мужика нормального. И еще что-то говорила, только я уже не слушала. Я,грешным делом, после подумала, как бы мне извести ее из дома. Только вот какстрашно все решилось, правда?

Бабкин кивнул, подумав, что Илона Ветрова, кем бы она нибыла, сделала все, чтобы приблизить свою смерть. В особняке не было ни одногочеловека, который сказал бы о ней хоть одно доброе слово. Правда, у неговпереди встреча с матерью и сыном Гольц. Может быть, хоть от них он услышит,почему же Илона Ветрова все-таки работала в этом доме. «А если повезет, тоуслышу, и почему умерла», – мелькнула мысль.

* * *

Девушку несли на руках «охранники». Они бежали друг рядом сдругом, как-то по-особому переплетя руки, а она болталась между ними, держасьза их потные шеи. Время от времени она проваливалась то ли в сон, то ли взабытье, и тогда ей начинало сниться, что она едет в карете, как мечталосьмаленькой девочкой, но почему-то ей это совершенно не нравится. И она кричит,просит кучера остановить бешено мчащихся лошадей, но тот оборачивает к нейлицо, и она с ужасом видит безумный взгляд, устремленный на нее. Упряжка мчитсябыстрее и быстрее, а когда она пытается выскочить, то обнаруживает, что дверцызаперты.