На следующий год паломники опять пытались зайти в деревню –только на сей раз вел их не Данила. Деревенские жители их разве что камнями незакидали. Позвонили в милицию, и паломников даже задержали, но потом отпустили.Еще пару-тройку раз в деревне появлялись какие-то люди, говорившие о святынях,но местные их просто выгоняли, как выгнали бы сейчас и Макара. А Степан Игнатовв том же году дом продал и уехал.

– Так про девушку никто не знает? – спросил Макар.

– Да что ты! – махнул рукой Иван Демидович. –Я ж тебе говорю, мы и не видали толком никого. Там у них и мужчины были, иженщины. А потом – они же в плащах каких-то с капюшонами шли, даром что августна дворе, лиц-то не разобрать.

– А где тот парнишка, который видел, как убивалиженщину?

– Да его родители года два как в Германиюуехали, – подала голос толстая пожилая женщина. – Они по соседству сомной жили. Всех своих забрали – и мать, и отца. Дом заброшенный стоит, смотретьжалко.

– Иван Демидович, так куда они все-таки шли? –вспомнил Макар. – Здесь разве есть какое-то место святое?

Вместо Ивана Демидовича ответила, сильно шепелявя, старуха вцветастом платке.

– Есть место, есть. Мы сразу-то не сообразили, а то бызнали, где их, прохвостов, искать. Километра три, а то и больше отсюда будет.Святое место, святое, только о нем мало кто знает.

– А что за место? – не выдержал Макар.

– Непонятное место, честно сказать, – проговорилИван Демидович под неодобрительное ворчание старухи в платке. – Про негозабылось постепенно, но раньше туда на поклонение ходили. Только сейчасговорят, что вроде как выдумки это все. Я полагаю, что выдумки и есть, нонекоторые верят.

– Иван Демидович, как место называется? –взмолился Макар.

– Могила старца Луки, праведника и отшельника, воткак! – строго ответила вместо хозяина дома старуха.

Евгения Генриховна очень быстро поняла, что имеет в видуБабкин, говоря о других возможностях.

– Вы хотите сказать, что Илону убил кто-то из живущих вдоме? – с негодованием спросила она.

– Я не исключаю такого варианта, – деликатноответил Сергей. – И хотел бы проработать его.

Он не стал добавлять, что данная гипотеза кажется емусомнительной, но все равно нужно проверить и ее. Тем более что больше работатьему пока ее с чем.

– Но я недвусмысленно, кажется, объяснила вам, чтозаниматься нужно Затравой. Это его рук дело.

– Пока ваше предположение не подтверждается, –пожал плечами Бабкин. – Те люди, которые могли бы быть исполнителями,имеют алиби. Я проверял лично. Возможно, что Затрава привлек постороннегочеловека, и сейчас я выясняю, так ли это. Но на выяснение уйдет время, и, чтобыне тратить его зря, я предлагаю рассмотреть все варианты, как я вам сразу исоветовал.

Евгения Генриховна вздохнула. Последние полчаса Бабкинвцепился в нее бульдожьей хваткой и не отпускал. Сергей был ленив, тяжел наподъем, но, начав заниматься делом, он отрабатывал его полностью. А потомувыкладывал все новые и новые аргументы в пользу необходимости провести«домашнее» расследование.

– В конце концов, я просто поговорю со всеми, –сказал он наконец. – Не беспокойтесь, я вовсе не собираюсь никому вырыватьногти или пытать кого-то каленым железом.

– И вы думаете, что из разговора вам станет ясно, ктоубийца? – скептически хмыкнула госпожа Гольц. – Почему же тогдаследователь этого не выяснил?

«Потому что я умнее, – хотел ответить Сергей так, какотвечал в таких случаях Макар. – И потому, что милиция работает за зарплату,а я за гонорар. А еще потому, что на следователе кроме вашего еще десяток делвисит». Но вслух сказал другое:

– Я не отвечаю за следователя. Я отвечаю за себя. ЕслиВетрову убил кто-то из ваших помощников или… близких, то я его найду.

На властном, холеном лице Евгении Генриховны появилосьвыражение безразличия.

– Полагаю, вы зря потеряете время, но это ваше время.Что от меня требуется?

– Предупредить всех, чтобы отвечали на мои вопросы.Свободный доступ в дом для меня. Вот, собственно, и все. Сейчас я поеду поделам, а вы позвоните мне, когда переговорите с членами своей семьи.

Глядя из окна вслед здоровяку, шагающему к воротам, ЕвгенияГенриховна подумала, что все идет совсем не так, как она рассчитывала. Что всеидет очень, очень плохо. Она потерла висок, который время от времени начиналболеть, и подняла телефонную трубку.

Утром госпожа Гольц оповестила Бабкина, что он можетначинать работать в ее доме.

Из данных, собранных операми, Сергей знал, что алиби естьтолько у самой Евгении Генриховны – она всю первую половину дня провела вофисе, где ее видели не меньше пяти человек. С ее сыном оказалось не так просто– Эдуард Гольц уехал с работы около половины двенадцатого и вернулся ближе кчасу. Он утверждал, что выбирал подарок для жены, но консультант в магазине егоне вспомнила. Его супруга находилась у себя в комнате все утро, точно так жекак чета Бобровых. Хотя Алла Дмитриевна должна была в этот день проводитькакие-то работы в галерее, но с утра она плохо себя почувствовала и осталась в особняке.А ее муж вообще не работает и редко выходит из дома.

«Так, кто у нас имеется еще? – размышлял Бабкин,перелистывая материалы дела. – Ага, дамочка, которая нашла тело. Та седаяи очень расстроенная. Она в доме кем-то вроде поварихи является. Такая скорейбы подсыпала яду в одно из блюд, а чтобы душить… Секретарь находился в комнатеЕвгении Генриховны. Точнее, в кабинете. Что он там делал, интересно, целоеутро? Вот, пожалуй, и все. Ах нет, у нас имеется еще один персонаж! Старик,живущий не в самом особняке, а в маленьком домике неподалеку. Раньше, кажется,такие назывались гостевыми. Тоже, по его словам, сидел там безвылазно и слушалрадио. Что ж они все по своим норкам-то сидят?»

Так получилось, что свой собственный опрос Бабкин начал нетак, как планировал, – не с маленькой жены Эдуарда Гольца, а с четыБобровых. Просто когда Ольга Степановна отворила ему дверь, он сразу увидел их– супруги одевались в коридоре – и очень удивился.

– Прошу прощения, разве Евгения Генриховна непредупредила вас о моем визите? – вежливо поинтересовался сыщик.

– Видите ли, уважаемый, – начальственным тономответствовал Бобров. – Мы не можем подлаживаться под ваши визиты. Мы сАллой Дмитриевной вернемся домой около семи, а сейчас разрешите….

И он сделал шаг к дверям. Но Бабкин стоял в проходе, какгора, и Игорь Сергеевич вынужден был остановиться.

– Позвольте же… – уже нервничая, сказал он.

– Вернитесь, пожалуйста, в дом, – без выраженияпредложил Сергей.