– Если я скажу правду, я попаду в еще большуюбеду.

– Как так?

Ответа пришлось ждать долго. Каждые двадцатьсекунд он отпивал по глотку какао, но, похоже, на вопрос отвечать не собирался.Молчание его не тяготило. Он смотрел на стол, но мысли его были где-то далеко.

– Марк, вчера вечером ты сказал, что готовпоговорить с агентами ФБР и рассказать им все. Теперь, судя по всему, тыпередумал. Почему? Что произошло?

Не говоря ни слова, он поставил чашку на столи закрыл глаза ладонями. Подбородок его опустился, и он заплакал.

* * *

Дверь в приемную распахнулась, и вбежала дамаиз Федеральной рассыльной службы с коробкой в три дюйма толщиной. Вся из себяделовая и улыбающаяся, она показала Клинту, где расписаться, поблагодарила его,пожелала удачного дня и испарилась.

Они этого пакета ждали. Отправитель – Бюро поисследованию прессы, на редкость маленькое заведение, занималось исключительнопросмотром двух сотен американских газет и размещением статей по каталогам.Статьи вырезались, копировались, вводились в компьютер и могли бытьпредставлены в течение суток всем желающим, кто мог заплатить. Реджи платить нехотелось, но ей необходимы были сведения о Бойетте и всем, с ним связанном.Клинт сделал заказ еще вчера, после того как Марк ушел. Поиски ограничилисьгазетами Нового Орлеана и Вашингтона.

Он вытащил из коробки содержимое – аккуратнуюпачку ксерокопий газетных статей, заголовков и фотографий, аккуратноразложенных в хронологическом порядке. Копии были четкие, колонки расположеныровно.

Бойетт был старым членом Демократическойпартии из Нового Орлеана, который в течение нескольких лет занимал,незначительный пост в палате представителей. Но однажды умер сенатор Довин,реликвия времен Гражданской войны, которому был девяносто один год. Бойеттнажал на рычаги, повыкручивал кое-кому руки, в соответствии с великойполитической традицией штата Луизиана подсобрал деньжонок и нашел, куда ихпристроить. Так и попал он в сенат на место Довина на оставшийся срок. Резонбыл прост: если человек способен найти деньги, значит, он станет достойнымсенатором США.

Так Бойетт стал членом наиболее престижногоклуба в мире и со временем показал, что он человек вполне способный. За многиегоды ему едва удалось избежать нескольких серьезных обвинений, и, по всейвидимости, он сделал из этого правильные выводы. Он с трудом прошел через двапереизбрания и наконец достиг степени, привычной для большинства сенаторов сЮга, когда его попросту оставили в покое. Когда это произошло, Бойетт медленнопомягчел и превратился из ярого защитника сегрегации в довольно либеральногополитического деятеля со своим собственным мнением. Он потерял поддержку трехподряд губернаторов Луизианы и завоевал ненависть нефтяных и химическихкомпаний, губительно действующих на экологию штата.

Итак, Бойетт превратился в радикальногозащитника окружающей среды – первый случай среди сенаторов с Юга. Онорганизовывал походы против предприятий нефтяной и газовой промышленности, чьимагнаты поклялись погубить его. Он устраивал слушания в маленьких городках,практически уничтоженных в результате нефтяного бума, и нажил себе врагов внебоскребах Нового Орлеана. Сенатор Бойетт встал на защиту гибнущей природыродного штата и делал это со страстью.

Шесть лет назад кто-то выдвинул предложениепостроить могильник для токсичных отходов в приходе Ля-Форш, Приблизительно ввосьмидесяти милях к юго-западу от Нового Орлеана. Проект был немедленнопохоронен местными властями. Но, как чаще всего случается с идеями, выношеннымисовместно богатыми и влиятельными людьми, о нем не забыли, и он снова всплылгодом позже под иным названием, поддерживаемый другой группой консультантов ирекламируемый другими людьми. Местные власти во второй раз проголосовалипротив, но уже не таким большинством голосов. Прошел еще год, в дело пошликрупные суммы денег, в проект были внесены незначительные изменения, и он сновабыл поставлен на повестку дня. Пошли слухи, особенно упорный касался того, чтоза всем этим стоит мафия Нового Орлеана, которая не остановится ни перед чем, чтобыосуществить этот проект. Разумеется, речь шла о миллионах долларов. Люди,живущие рядом с местом предполагаемого захоронения, впали в истерику.

Газеты Нового Орлеана проделали большуюработу, стараясь найти концы, связывающие мафию со строительством могильника.Замешанными оказались многие корпорации, а имена и адреса прямо указывали накриминальные структуры.

Все было уже на мази, сделка заключена, истроительство вот-вот должно было начаться. Но тут появился сенатор Бойетт сосвоей армией федеральных инспекторов. Он угрожал привлечь к расследованиюдесятки агентств, он еженедельно устраивал пресс-конференции, он выступал сречами по всему штату. Защитники проекта были вынуждены попрятаться. Корпорацииотказались от комментариев. Боейтт дергал за веревочки, получая от этогоогромное удовольствие.

В вечер своего исчезновения сенаторприсутствовал на митинге озлобленных местных жителей, который состоялся вбитком набитом спортивном зале школы в Хоума. Он уехал поздно, как обычно,один, потому что до Нового Орлеана был всего час езды. Бойетту давно надоелиболтовня и жополизство его помощников, и он предпочитал по возможности ездитьодин. Он изучал свой четвертый язык, русский, и научился ценить тишину“кадиллака” и возможность слушать пленки с записями уроков.

В полдень на следующий день выяснилось, чтосенатор пропал. В газетах Нового Орлеана появились броские заголовки статей,рассказывающих историю его исчезновения. “Вашингтон пост” предположила, что сним что-то случилось. Шли дни, а новостей практически не было. Тело не нашли.Газеты разыскали и напечатали сотни старых фотографий сенатора. Прошло ещевремя, и неожиданно с исчезновением сенатора стали связывать имя БарриМальданно, что вновь вызвало шквал нападок на мафию. На первых полосах газет вНовом Орлеане появилась довольно страшная фотография физиономии Мальданно.Газеты захлебывались рассказами о его связях со строительством могильника имафией. Нож был известен как убийца с богатым криминальным прошлым. И так далееи тому подобное.