Затем перед камерами торжественно предстал РойФолтригг, объявивший о привлечении Мальданно к ответственности по делу обубийстве сенатора Бойда Бойетта. Он тоже удостоился первых полос в газетахНового Орлеана и Вашингтона. Клинт вспомнил, что такие же фотографии появлялисьи в “Мемфис пресс”. Животрепещущие публикации, но трупа как не было, так и нет.Это обстоятельство не заткнуло, однако, глотку мистеру Фолтриггу. Он продолжалразоряться по поводу организованной преступности. Он предсказывал близкую победу.Он проповедовал, произнося заранее подготовленные слова с легкостью староготеатрального актера, вовремя повышая голос, размахивая руками и грозяобвинительным заключением. Он умалчивал об отсутствии трупа, но намекал, чтознает нечто такое, о чем он, однако, не может говорить, что дает емууверенность: тело сенатора Бойетта будет найдено.

Когда Барри Мальданно арестовали, вернее,когда он отдал себя в руки ФБР, в газетах также появились статьи и фотографии.Он просидел три дня за решеткой, прежде чем его отпустили на поруки, и тогдапоявились фотографии Барри, покидающего стены тюрьмы. На нем был темный костюм,и он улыбался репортерам. Он невиновен, заявил Барри. Это все месть.

Появлялись в газетах и сделанные с приличногорасстояния снимки бульдозеров, которые по заданию ФБР перерывали влажный грунтНового Орлеана и его окрестностей в поисках тела сенатора. Потом сновавыступления Фолтригга перед прессой. Еще статьи по поводу богатой историиорганизованной преступности в Новом Орлеане. Поиски все продолжались, и интереспостепенно падал.

Губернатор, тоже член Демократической партии,назначил приятеля дослужить срок за Бойетта. Газеты Нового Орлеана принялисьобсуждать многочисленных политиков, которые могли бы баллотироваться в сенат.По слухам, Фолтригг был одним из двух заинтересованных республиканцев.

* * *

Марк сидел рядом с Реджи на диване и вытиралглаза. Он ненавидел себя за то, что не смог удержаться от слез, но ничего уженельзя было поделать. Она обняла его за плечи и ласково поглаживала.

– Можешь не говорить ни слова, – тихо сказалаона.

– Я и правда не хочу. Может, позже, еслипридется, но не сейчас. Хорошо?

– Хорошо, Марк. Раздался стук в дверь.

– Войдите, – бросила Реджи достаточно громко,чтобы ее услышали. Появился Клинт с кипой бумаг. Он поглядел на часы.

– Простите, что помешал, но уже почти десять,и мистер Фолтригг прибудет буквально с минуты на минуту. – Он положил бумаги накофейный столик перед Реджи. – Вы хотели все это просмотреть перед встречей.

– Скажи мистеру Фолтриггу, что нам нечегообсуждать, – отмахнулась Реджи.

Клинт нахмурился и посмотрел на Марка. Онсидел близко к Реджи, как будто искал у нее защиты.

– Вы его не примете?

– Нет. Скажи ему, что встреча отменяется,потому что нам нечего обсуждать, – пояснила она и кивком показала на Марка.

Клинт еще раз взглянул на часы и неловкопопятился к двери.

– Конечно, – сказал он с улыбкой. Неожиданноему пришлась по душе мысль предложить Фолтриггу катиться колбаской. Он закрылза собой дверь.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Не совсем.

Она наклонилась и принялась пролистывать копиивырезок. Марк сидел, как в тумане, уставший и опустошенный, все еще напуганныйпосле разговора с Реджи. Она просматривала страницу за страницей, читалазаголовки и подписи под фотографиями, поднося снимки поближе к глазам.Просмотрев приблизительно треть вырезок, она неожиданно остановилась иоткинулась на спинку дивана. Протянула Марку портрет улыбающегося БарриМальданно, сделанный крупным планом. Вырезка была из новоорлеанской газеты.

– Это тот мужчина?

Марк взглянул на фотографию, не дотрагиваясьдо нее.

– Нет. А кто это?

– Барри Мальданно.

– Это не тот человек, который меня схватил.Наверное, у него много приятелей.

Она положила фотографию на стол и похлопалаего по ноге.

– Что вы собираетесь делать? – спросил он.

– Позвоню кое-кому. Поговорю с администратороми договорюсь, чтобы около палаты Рикки поставили охрану.

– Вы не должны говорить им об этом человеке.Они убьют нас. Нельзя никому говорить.

– Я и не буду. Объясню, что были угрозы. Такоепостоянно встречается в уголовных делах. Они поставят несколько охранников надевятом этаже недалеко от палаты.

– Я и маме не скажу. Она и так расстроенаиз-за Рикки, принимает таблетки, чтобы заснуть, и еще таблетки от чего-то, и яне думаю, что она сможет сейчас и с этим справиться.

– Ты прав. – Крутой парнишка, вырос на улице иумен не по летам. Ей нравилось его мужество.

– Вы думаете, мама и Рикки в безопасности?

– Конечно. Эти люди – профессионалы, Марк. Онине станут делать глупостей. Они затаятся и будут ждать. Они просто хотят тебязапугать. – Реджи сама не верила тому, что говорит.

– Нет, они не просто запугивают. Я же виделнож. А если они сюда в Мемфис явились с целью напугать меня до смерти, то у нихэто получилось. Я не буду говорить.

Фолтригг что-то завопил и выскочил из офиса,сыпя угрозами и хлопнув дверью. Мактьюн и Труманн тоже расстроились, но им ктому же было неудобно за его фортели. Когда они уходили, Мактьюн посмотрел наКлинта и воздел глаза вверх, как будто хотел извиниться за этого напыщенногокрикуна. Клинт вовсю наслаждался и, когда пыль осела, вернулся в кабинет Реджи.

Марк пододвинул стул к окну и сидел, глядя надождь и потоки воды внизу на асфальте. Реджи разговаривала по телефону садминистратором больницы, обсуждая меры безопасности, которые следовало принятьна девятом этаже. Она прикрыла рукой микрофон, и Клинт прошептал, что всеотбыли. Потом он ушел, чтобы принести еще чашку какао сидящему неподвижноМарку.

Через несколько минут позвонил Джордж Орд, очем Клинт сообщил Реджи по интеркому. Ей не приходилось встречаться спрокурором Мемфиса, но его звонок ее не удивил. Она заставила Орда подождатьцелую минуту, потом взяла трубку.

– Слушаю.

– Миссис Лав, это...

– Реджи, хорошо? Просто Реджи. А вас зовутДжордж, верно? – Она всех называла по именам, даже надутых председателей суда.