В гостиной сидел один-единственный человек. Онлистал журнал и не обращал никакого внимания на телевизор. И сидел он надиване, то есть именно там, где Марк рассчитывал поспать. Марк сунул двачетвертака в автомат и вытащил банку “Спрайта”. Сел на стул и уставился втелевизор. Человеку было лет сорок, и выглядел он усталым и обеспокоенным.Прошло десять минут, и программа кончилась. Неожиданно на экране возник ДжиллТил, народный адвокат. Он спокойно стоял на месте автомобильной катастрофы ирассказывал о защите прав и борьбе со страховыми компаниями. Самый настоящийДжилл Тил.

Джек Нэнс захлопнул журнал и взял другой. Он впервый раз взглянул на Марка и улыбнулся.

– Привет, – сказал он ласково и снова занялсяжурналом.

Марк кивнул. Только ему и не хватало ещеодного незнакомца. Он потягивал напиток и молча молился.

– Что ты здесь делаешь? – спросил человек.

– Смотрю телевизор, – ответил Марк еле слышно.Человек перестал улыбаться и принялся читать журнал. На экране появилисьвечерние новости, среди которых – рассказ о гигантском тайфуне в Пакистане.Мелькали картины мертвых людей и животных, которые валялись вдоль полосыприбоя, как дрова. Все обычно охотно смотрят такие передачи.

– Ужасно, верно? – заметил Джек Нэнс,повернувшись к телевизору, на экране которого вертолет завис над грудой мертвыхтел.

– Жуть, – согласился Марк, стараясь сохранитьравнодушный тон. Как знать, может, еще один голодный адвокат ищет легкуюжертву.

– Действительно, жуть, – подтвердил человек,качая головой при виде всех этих страданий. – Я думаю, нам за многое надоблагодарить судьбу. Но в больнице очень трудно быть благодарным, ты меняпонимаешь? – Неожиданно он снова загрустил и с печалью в глазах взглянул наМарка.

– В чем дело? – не мог не спросить Марк.

– Да тут мой сын. В очень тяжелом состоянии. –Человек швырнул журнал на стол и принялся тереть глаза.

– А что случилось? – спросил Марк. Ему вдругстало его жалко.

– Автомобильная катастрофа. Моего парнишкувыбросило из машины.

– А где он?

– В реанимации, на первом этаже. Мне пришлосьуйти. Там настоящий зверинец, люди кричат и плачут вое время.

– Мне очень жаль.

– Ему всего восемь лет. – Казалось, что онплачет, но точно Марк не мог определить.

– Моему младшему брату тоже восемь. Он лежит впалате за углом.

– А с ним что?

– Длинная история. И становится все длиннее. Ядумаю, он выправится. Я надеюсь, ваш сын тоже поправится.

Джек Нэнс взглянул на часы и неожиданно встал.

– Я тоже. Пойду проверю, как он там. Всеготебе наилучшего. Как тебя зовут?

– Марк Свей.

– Всего хорошего, Марк. Побегу. – Оннаправился к лифту и исчез.

Марк занял его место на диване и черезнесколько минут уже крепко спал.

Фотографии, которые появились на страницах“Мемфис пресс”, были взяты из ежегодника начальной школы на Уиллоу-роуд и былигодичной давности. Марк тогда учился в четвертом классе, а Рикки – в первом.Они были напечатаны в низу третьей полосы, и над забавными улыбающимися лицамишли надписи: Марк Свей. Рикки Свей. Слева размещалась статья о самоубийствеДжерома Клиффорда и событиях, в которых мальчики приняли участие. Написанастатья была Сликом Мюллером, и он сумел сделать ее весьма интригующей. ФБРпроявляет большой интерес; Рикки в шоке; Марк набирает 911, но отказываетсяназвать себя; полиция пытается допросить Марка, но он пока отказываетсяговорить; семья наняла адвоката, некую Реджи Лав; отпечатки пальцев Маркаобнаружены везде внутри машины, включая пистолет. В статье Марк выглядел какхладнокровный убийца.

Карен принесла ему газету где-то часов вшесть. Часом раньше Рикки открыл глаза и попросился в туалет. Сейчас он сновалежал в постели, бормотал что-то насчет кошмаров и ел мороженое. Гринуэй нехотел, чтобы в палате находился кто-нибудь, кроме Рикки и Дайанны. Вот почемуМарк устроился в пустой палате напротив. Он только что посмотрел мультфильмы итеперь пытался вздремнуть.

– Ты стал важной персоной, – сказала Карен,протягивая ему газету и ставя на стол стакан с апельсиновым соком.

– Что это? – спросил он, неожиданно увидевсвое черно-белое изображение. – Черт!

– Просто статья. Дай мне автограф, когда будетвремя.

Очень смешно. Она ушла, и он медленно прочелстатью. Реджи ужа говорила ему об отпечатках пальцев и записке. Он рассказал ейо пистолете, но как-то совсем позабыл о бутылке виски.

Несправедливо, что все так вышло. Он простомальчишка, который не лез ни в чьи дела, и вдруг, пожалуйста, его фотография вгазете, и все показывают на него пальцем. Какое право имела газета раскопатьэти старые фотографии и напечатать их? У него что, уже и прав никаких нет?

Мальчик швырнул газету на пол и подошел кокну. Светало, шел мелкий дождь, и Мемфис медленно просыпался. Он стоял у окнав пустой комнате, смотрел на ряды высоких зданий и чувствовал себя безмерноодиноким. Через час миллионы людей проснутся и прочтут о Марке и Рикки Свеях,поедая тосты и запивая их кофе. Темные здания скоро наполнятся занятыми людьми,которые начнут собираться группками, сплетничать и делать дикие предположениянасчет него и покойного адвоката. “Разумеется, мальчик побывал в машине”. “Тамже кругом его отпечатки пальцев!” “Как он попал в машину?” “Как он оттудавыбрался?” Они будут считать, что статья Слика Мюллера – чистая правда, и Маркчто-то скрывает.

Несправедливо, что ребенку приходится читатьтакое о себе в газете и нет широкой родительской спины, за которую можноспрятаться. Каждый ребенок в такой ситуации нуждается в защите отца ибезоговорочной любви матери. Ему нужен щит против полицейских, агентов ФБР,репортеров и, избави Бог, гангстеров. И, конечно, он в свои одиннадцать летсовсем запутался: сначала врал, потом рассказал правду, потом снова врал итеперь не знает, что делать дальше. Из-за правды могут убить, он такое видел вкино и всегда вспоминал, когда испытывал желание рассказать все как было. Какже ему выбраться из этой передряги?

Он поднял газету с пола и вышел в холл. Надвери белела прикрепленная Гринуэем записка, запрещающая всем, включаямедсестер, входить в палату Рикки. От постоянного сидения на кровати ираскачивания малыша у Дайанны стала болеть спина, и Гринуэй выписал ей ещетаблетки, чтобы снять боль.