Марк остановился у столика медсестры и вернулгазету Карен.

– Миленькая история, да? – заметила она сулыбкой. Вся романтика исчезла. Она была так же красива, но изображаланедотрогу, а у него просто не осталось сил.

– Пойду куплю плюшку, – сказал она. – Вампринести?

– Нет, спасибо.

Он подошел к лифту и нажал кнопку вызова.Дверь открылась, и он вошел. В этот самый момент Джек Нэнс, сидящий в темнойгостиной, что-то проговорил в микрофон.

В лифте никого не было. Шел седьмой час, и донастоящей беготни осталось еще как минимум полчаса. На восьмом этаже лифт остановился,дверь открылась, и вошел мужчина. На нем был лабораторный халат, джинсы,кроссовки и бейсбольная шапочка. Марк на его лицо не взглянул. Он уже устал отнезнакомцев.

Дверь закрылась, и мужчина неожиданно схватилМарка и зажал в угол. Его пальцы сжались на горле мальчика. Мужчина встал наодно колено и достал что-то из кармана. Его лицо находилось в нескольких дюймахот лица Марка, и оно было ужасным. Он тяжело дышал.

– Слушай меня, Марк Свей, – прорычал он.Раздался щелчок, и неожиданно в его руке появилось блестящее лезвие ножа. Оченьдлинное лезвие. – Не знаю, что наболтал тебе Клиффорд, – быстро проговорил он.Лифт все двигался. – Но если ты повторишь кому-нибудь хоть одно слово, включаятвоего адвоката, я тебя убью. И твою мать, и младшего брата, понял? Он в палате943. Я знаю и трейлер, в котором вы живете. И школу я твою видел. – Маркчувствовал его теплое дыхание с запахом кофе со сливками. Он смотрел Маркупрямо в глаза.

– Так ты меня понял? – спросил он с паскуднойулыбкой.

Лифт остановился, мужчина поднялся и встал удвери, нож из его руки куда-то исчез. Хоть Марка и парализовало от страха, унего хватило сил молиться и надеяться, что кто-нибудь войдет в этот чертовлифт. Ясно было, что мужчина выходить не собирается. Они прождали десять секундна шестом этаже, но никто не вошел. Дверь закрылась, и лифт снова двинулся.

Мужчина снова набросился на него и поднеслезвие ножа к его носу. Он локтем прижал его в угол и неожиданно опустилблестящее лезвие к талии Марка. Быстро и умело он разрезал ременную петлю,потом вторую. Он уже сказал, что хотел, теперь настало время для демонстрации.

– Я вспорю тебе брюхо, понял? – спросил он иотпустил мальчика.

Марк кивнул. В горле стоял комок величиной смяч для гольфа, а на глазах появились слезы. Он снова кивнул: да, да, да.

– Я тебя убью. Веришь?

Марк не мог отвести взгляда от ножа. Опятьзакивал.

– И, если ты кому-нибудь расскажешь обо мне, ядо тебя доберусь. Понял? – Марк продолжал кивать еще быстрее, чем раньше.

Мужчина опустил нож в карман и достал цветнуюфотографию восемь на десять дюймов из-под халата. Он сунул ее Марку в лицо.

– Видел это раньше? – спросил он, теперьулыбаясь. То был портрет Марка, сделанный в фотоателье, когда Марк был вовтором классе. Он всегда висел в гостиной над телевизором. Марк уставился напортрет.

– Узнаешь? – пролаял мужчина.

Марк кивнул. В мире существовала только однатакая фотография.

Лифт остановился на пятом этаже, и мужчинабыстро переместился к двери. В последнюю секунду в лифт вошли две медсестры, иМарк наконец перевел дыхание. На третьем этаже вошли еще трое и встали междуМарком и человеком с ножом. Мгновение, и мужчина, напавший на Марка, исчез.Выскользнул в самый последний момент, когда дверь уже закрывалась.

– Ты в порядке? – спросила медсестра,внимательно глядя на него и нахмурившись. Лифт дернулся и пополз вниз. Онакоснулась его лба и почувствовала, что он весь потный. И глаза у него былимокрые. – Ты какой-то бледный, – сказала она.

– Ничего, все в порядке, – тихо пробормоталон, держась за перила, чтобы не упасть.

Вторая сестра тоже посмотрела на него. Они сбеспокойством изучали его лицо.

– Ты уверен?

Он кивнул. Тут неожиданно открылась дверьлифта на втором этаже, и он прошмыгнул мимо них, оказавшись в узком коридоре,забитом тележками и инвалидными колясками. Его поношенные кроссовки скользилипо чистому линолеуму со скрипом, пока он бежал к дверям с надписью “Выход”.Толкнув дверь, он выскочил на лестницу. Он схватился за перила и помчалсянаверх, перепрыгивая через ступеньки. Ноги заболели на шестом этаже, но онпобежал еще быстрее. Он проскочил мимо врача на восьмом этаже, не замедляябега. Он побил рекорд, карабкаясь вверх, пока на пятнадцатом этаже лестница некончилась. Он упал на площадке под пожарным шлангом и долго сидел там почти втемноте, пока лучи солнца не пробились сквозь маленькое окошечко над егоголовой.

* * *

По договоренности с Реджи Клинт открыл офисровно в восемь, зажег везде свет и включил кофеварку. Была среда, так чтосегодня была очередь сорта “хараре”. Он просмотрел бесчисленные одно-фунтовыепакетики с зернами кофе в холодильнике и нашел “хараре”. Положил ровно четыреложки в кофемолку. Реджи немедленно узнает, если он ошибется хотя бы напол-ложки. Она отопьет первый глоток с видом дегустатора, почмокает губами, каккролик, и вынесет приговор. Он добавил точное количество воды, щелкнулвыключателем и подождал, когда появятся первые капли. Аромат былвосхитительным.

Клинт любил кофе почти так же, как и Реджи, искрупулезность при приготовлении напитка не была ему в тягость. Каждое утро ониначинали со спокойной чашки кофе, за которой строили планы на день и обсуждалипочту. Они познакомились одиннадцать лет назад в центре по борьбе салкоголизмом. Ей тогда был сорок один, ему – семнадцать. Они одновременнопоступили в юридический колледж, но он оттуда вылетел, втянувшись в наркотики.Уже пять лет он ничего не употреблял. Она бросила на год раньше. Им много разприходилось выручать друг друга.

Он рассортировал почту и аккуратно положил ейна стол. Затем налил себе первую чашку кофе на кухне и с большим интересомпрочел статью о их нынешнем клиенте. Как обычно, факты у Слика были. И, какобычно, он перевертывал их так, как ему хотелось. Мальчики были похожи, тольковолосы у Рикки немного посветлее. Он улыбался, демонстрируя отсутствиенескольких зубов.

Клинт положил газету в центре стола Реджи.

* * *

Если ей не надо было в суд, Реджи редкопоявлялась в офисе до девяти часов. Ей требовалось раскачаться, так что влучшей форме она бывала часам к четырем и предпочитала работать допоздна.