– За руль сяду я, – добавил он, поднимаясь на подножку.Увидел вытянувшееся лицо Блейза и улыбнулся. – Придет и твой черед, Жеребец… тоесть Блейз.

– Хорошо. А где Сонни?

– Готовит обед, – ответил Блуноут, выжав педаль сцепления ивключив первую передачу. – Свежую рыбу, если нам повезет; мясное жаркое, еслинет. Поедешь со мной в город после обеда?

Блейз кивнул, от счастья не в силах вымолвить ни слова.

В тот вечер он вместе с Дугласом наблюдал, как Гарри Блуноутторговался с покупателем из «Федерал фудс, инк.» и получил-таки свою цену.Когда поехали домой, за руль «форда» сел Дуглас. Все молчали. Глядя на дорогу,бегущую под лучами фар, Блейз подумал: «Я куда-то иду». Потом подумал: «Якуда-то пришел». Первая мысль наполнила его счастьем. От второй счастьезахлестнуло его с головой, даже захотелось плакать.

Дни складывались в недели, ничем не отличаясь друг от друга.Ранний подъем. Плотный завтрак. Работа до полудня. Плотный ленч в поле (Блейзмог съесть четыре сандвича, и никто не говорил ему ни слова). Работа допослеполуденной грозы или до того момента, как Сонни звонил в большой бронзовыйобеденный колокол. Его гулкие удары далеко разносились по жаркому дню, напоминаязвон, который слышишь в ярком сне.

Блуноут начал разрешать Блейзу ездить на поле и обратно повторостепенным дорогам. Грузовик он водил все лучше, выказывая простогениальные способности. Ни единожды не рассыпал ни одного из контейнеров сягодами, установленных в деревянную решетку. После обеда часто ездил в Портлендс Гарри и Дугласом и наблюдал, как Гарри продает чернику представителямразличных продовольственных компаний.

Июль исчез, скрылся там, куда уходят закончившиеся месяцы.Минула половина августа. До конца лета оставалось совсем ничего. Мысли об этомвызывали у Блейза грусть. Скоро возвращение в «Хеттон-хауз». Потом зима. Блейзс ужасом думал об еще одной зиме в «Хеттоне».

Он понятия не имел о том, как сильно приглянулся ГарриБлуноуту. Большой мальчик был прирожденным миротворцем, и никогда сбор ягод нешел так хорошо. Лишь однажды подрались двое мальчишек. Обычно драк бывало неменьше шести. Генри Жиллетт обвинил другого парня из «Саут-Портленда» вжульничестве при игре в «очко» («очко» – не покер, так что запрет Блуноутаформально не нарушался). Блейз просто поднял Жиллетта за шкирку и вынес вон.Потом заставил другого парня вернуть Жиллетту деньги.

А потом, в третью неделю августа, случилось знаменательное.Блейз потерял девственность.

Девушку звали Энн Брэдстей. Она попала в «Питтсфилд» заподжог. Они с бойфрендом, прежде чем их поймали, успели поджечь шесть хранилищкартофеля, расположенных между Прескью-Айл и Марс-Хилл. Подожгли, по их словам,потому что не могли придумать себе другого занятия. И им нравилось наблюдать,как горят хранилища. Энн сказала, что Кертис приходил к ней и говорил: «Пойдемпоглядим, как готовится картофель фри», – и они шли. Судья (он потерял в Кореесына, которому тогда было столько же лет, сколько и Кертису Пебблу) не оценилтакой скуки, не проявил ни малейшего сочувствия. И приговорил бойфренда Энн кшести годам в «Шоушенке», тюрьме штата Мэн.

Энн получила год в – как говорили девушки – «Питтс-филдскойфабрике „Котекс“».[54] Если на то пошло, она ничего не имела против. Отчимизнасиловал ее, когда ей было тринадцать, старший брат бил, когда напивался,что случалось часто. В сравнении с такой семейной жизнью «Питтсфилд» казалсяувеселительной поездкой.

Энн не была побитой жизнью девушкой с золотым сердцем –просто побитой. Озлобленностью не отличалась, а вот от своего не отказывалась,блестящее высматривала, как ворона. Той, Брайан Уик и еще двое парней из«Саут-Портленда» объединили свои ресурсы и предложили Энн четыре доллара засоблазнение Блейза. Безо всякого мотива, кроме любопытства. Никто ничего несказал ни Джону Челцману (боялись, что он передаст Блейзу), ни Дугу Блуноуту,но все остальные знали.

Каждый вечер кто-нибудь из юношей, которые жили вдомах-на-стремнине, шел в большой дом с двумя ведрами для воды: из одного пили,из другого умывались. В этот вечер идти предстояло Тою, но он сослался на больв животе и предложил Блейзу четвертак, если тот принесет воды.

– Не надо, все нормально, я и так принесу, – ответил Блейз ивзял ведра.

Той подмигнул сэкономленному четвертаку и пошел к своемудругу Брайану.

Ночь выдалась темной и благоухающей. Оранжевая луна толькочто поднялась. Блейз шел мерным шагом, ни о чем не думая. Ведра, которые он несв одной руке, стукались друг о друга. Когда ладонь легла на его плечо, он едване подпрыгнул.

– Могу я пойти с тобой? – спросила Энн и подняла свои ведра.

– Конечно, – ответил Блейз. А потом его язык прилип к нёбу,и он начал краснеть.

Бок о бок они пошли к колодцу. Энн тихонько посвистываласквозь почерневшие зубы.

Когда пришли, Блейз сдвинул крышку. Глубина колодца непревышала двадцати футов, но галька, сброшенная в эту каменную, уходящую внизтрубу, падала в воду с загадочным, глухим всплеском. Вокруг забетонированнойплощадки в изобилии росли тимофеевка и розы. Полдюжины дубов, как часовые,стояли полукругом. Луна светила сквозь крону одного из них, подсвечивая листву.

– Могу я набрать тебе воды? – спросил Блейз. Его уши горели.

– Да? Это будет чудесно.

– Конечно, – ответил он, не задумываясь над ее словами. –Конечно, будет.

Он подумал о Марджи Турлау, хотя девушка ничем ее ненапоминала.

На колодце лежала веревка, привязанная к вделанному в бетонжелезному кольцу. Блейз привязал свободный конец к одному из ведер. Бросил вколодец. Раздался всплеск. Они подождали, пока ведро наполнится.

Энн Брэдстей соблазнять не умела. Поэтому просто положиларуку на промежность Блейза и ухватилась за член.

– Эй! – в удивлении воскликнул он.

– Ты мне нравишься, – сказала она. – Почему бы тебе нетрахнуть меня? Хочешь?

Блейз смотрел на нее, остолбенев от изумления… хотя одначасть его тела, в ее руке, ясно давала понять, каким будет ответ. Девушкаподняла подол длинного платья, обнажив бедра. Худенькие, конечно, но лунныйсвет льстил ее лицу. Как и тени.

Блейз неуклюже поцеловал ее, облапив руками.

– Слушай, а у тебя тут целая дубина, да? – спросила она,жадно хватая ртом воздух (и еще сильнее сжимая член), – Только осторожнее,хорошо?