– Конечно, – ответил Блейз и поднял ее на руки. Унес сбетона, уложил на тимофеевку. Расстегнул ремень. – Но я ничего об этом не знаю.

Энн улыбнулась, не без горечи.

– Это легко, – ответила она. Задрала платье выше бедер.Трусиков на ней не было. В лунном свете он увидел треугольник темных волос иподумал, что умрет, если будет слишком долго на него смотреть.

Она деловито указала:

– Сунь свою штуковину сюда.

Блейз стянул штаны и взгромоздился на нее. С расстояниядвадцати футов, спрятавшись в высоких кустах, Брайан Уик посмотрел на Той-Джемашироко раскрытыми глазами.

– Ну и агрегат у него там, – прошептал он.

Той постучал себя по виску и также шепотом ответил:

– Похоже, Бог, когда взял здесь, прибавил там. А теперьзаткнись.

Они повернулись, чтобы наблюдать за происходящим у колодца.

На следующий день Той упомянул, что, судя по разговорам,Блейз сходил вчера к колодцу не только за водой. Блейз враз стал пунцовым иоскалил зубы перед тем, как выйти из домика. Больше затрагивать эту тему Той нерешался.

Блейз стал кавалером Энн. Ходил за ней хвостом, дал ейвторое одеяло, чтобы она не замерзла ночью. Энн все это нравилось. По-своемуона влюбилась в Блейза. До конца уборочного сезона за водой ходили только она ион, и никто не сказал ни слова. Да и кто бы посмел?

Вечером предпоследнего дня (назавтра они возвращались в«Хеттон») Гарри Блуноут спросил Блейза, не сможет ли тот задержаться послеужина на пару минут. Блейз ответил: «Конечно», – но ему стало как-то не посебе. Поначалу он подумал, что Блуноут рассердился, узнав о том, чем они с Эннзанимались у колодца. Его это огорчило, потому что мистер Блуноут ему нравился.

Когда все ушли, Блуноут раскурил сигару, дважды прошелсявдоль стола, с которого уже убрали грязную посуду. Откашлялся. Взъерошил и безтого растрепанные волосы. Потом чуть ли не рявкнул:

– Послушай, ты хотел бы остаться?

У Блейза отвисла челюсть. Он не мог осознать разницу междутем, что, по его мнению, собирался сказать мистер Блуноут, и сказанным вдействительности.

– Ну? Хотел бы?

– Да, – выдохнул Блейз. – Да, конечно. Я… конечно.

– Хорошо. – На лице Блуноута отразилось облегчение. – Потомучто «Хеттон-хауз» – не место для такого, как ты. Ты – хороший мальчик, но тебянужно вести за руку. Ты очень стараешься, но… – Он указал на голову Блейза. –Как это произошло?

Рука Блейза незамедлительно поднялась к вмятине на лбу. Онпокраснел.

– Ужасная, правда? Если смотреть на нее. Жуткая.

– Конечно, зрелище не очень, но я видел и похуже. – Блуноутплюхнулся в кресло. – Как это произошло?

– Мой отец сбросил меня с лестницы. У него было похмелье иличто-то такое. Я этого не помню. И потом… – Он пожал плечами. – Вот и все.

– Вот и все, значит? Что ж, полагаю, так и есть. – Блуноутвстал, подошел к кулеру в углу, налил воды в бумажный стаканчик. – Я сегодняходил к врачу… откладывал все, но пошел, из-за этих трепыханий в груди… и онсказал мне, что все у меня в порядке. Меня это обрадовало. – Он выпил воду,смял стаканчик, бросил в мусорную корзину. – Человек стареет, и никуда тут не денешься.Ты об этом еще не знаешь, но у тебя все впереди. Человек стареет, и прожитаяжизнь начинает казаться ему сном, который он увидел, прикорнув после обеда. Тыпонимаешь?

– Конечно. – Блейз не услышал ни слова. Жить здесь, умистера Блуноута! Он только начал осознавать, что все это значило.

– Я просто хотел убедиться, что поступлю правильно, еслипоеду и заберу тебя. – Блуноут указал на портрет женщины на стене. – Она любиламальчиков. Родила мне троих, умерла при последних родах. Дуги – мой среднийсын. Старший в штате Вашингтон, строит самолеты для «Боинга». Младший нескольколет назад погиб в автоаварии. Это печально, но мне нравится думать, что онсейчас со своей мамочкой. Возможно, это глупая идея, но мы ищем утешения гдетолько можно. Верно, Блейз?

– Да, сэр, – ответил Блейз. Он думал об Энн у колодца. ОбЭнн в лунном свете. Потом увидел слезы в глазах Блуноута. Они его потрясли инемного испугали.

– Иди, – кивнул мистер Блуноут. – И не слишком задерживайсяу колодца, хорошо?

Но он задержался у колодца. Рассказал Энн о том, чтопроизошло, и она кивнула. Потом тоже начала плакать.

– Что не так, Энн? – спросил он. – Что не так, дорогая?

– Ничего, – ответила она. – Набери мне воду, а? Я отнесуведра.

Когда он набирал воду, она восхищенно смотрела на него.

В последний день сбор черники закончился в час пополудни, идаже Блейз видел, что добыча крайне невелика. Ягод больше не было.

Теперь он практически всегда вел грузовик. И сидел за рулем(двигатель работал на холостых оборотах), когда Блуноут закричал:

– Заканчиваем! Все в кузов! Блейз отвезет вас!Переодевайтесь и приходите в большой дом! На торт и мороженое!

Все сгрудились у заднего борта, крича и толкаясь, какмалышня, и Джону пришлось осадить их, чтобы они не передавили чернику. Блейзулыбался. И чувствовал, что улыбка эта может остаться на лице до конца дня.

Блуноут подошел к кабине со стороны пассажирского сиденья.Несмотря на загар, его лицо стало бледным, на лбу выступили капельки пота.

– Мистер Блуноут? Вы в порядке?

– Конечно! – И Гарри Блуноут улыбнулся в последний раз вжизни. – Съел слишком много за ленчем. Отвези их. Блей…

Он схватился за грудь. По обеим сторонам шеи выступили жилы.Он в упор смотрел на Блейза, но, похоже, не видел его.

– Что с вами? – спросил Блейз.

– Сердце, – ответил Блуноут и упал лицом вперед. Лбомударился о металлический приборный щиток. На мгновение ухватился за обивкусиденья обеими руками, словно мир переворачивался, а он искал точку опоры,потом сполз в открытую дверцу и упал на землю.

Дуги Блуноут уже обходил грузовик со стороны капота. Теперьпобежал.

– Папа!

Блуноут умер на руках сына во время дикой, с подпрыгиваниемна всех ухабах, гонки к большому дому. Блейз ничего не замечал. Согнулся надрулем старого «харвестера» и гнал грузовик, как бешеный.

Блуноут содрогнулся всем телом, раз, другой, словно собакапод дождем, и затих.