– За время уборки урожая ни у одного из вас ничего непропало. Не было ни угона автомобиля, ни взлома дома, ни поджога сарая. Ни укого не украли даже столовой ложки. Я хочу лишь одного – показать этим детям,что дает человеку добропорядочная жизнь. Как они себя поведут после того, какэто увидят, зависит только от них. Неужто никто из вас никогда не увязал вгрязи так, что не мог вылезти без посторонней помощи? Я не спрашиваю вас, каквы можете так себя вести и продолжать называться христианами, потому что одиниз вас наверняка найдет ответ в том, что я называю «Святой-Джо-сделай-по-моему»Библией. Но святая ворона! Как вы можете по воскресеньям читать главу о добромсамаритянине, а уже в понедельник вечером говорить такое, как сейчас?

Вот тут взорвалась Беатрис Маккафферти. Тяжело поднялась сраскладного стула, который благодарно заскрипел, и, не дожидаясь разрешениямистера Ведущего, закричала:

– Хорошо, давайте с этим разберемся! С тем, что тамтворится! Ты хочешь стоять здесь, Гарри Блуноут, и говорить, что междумальчиками в одних домиках и девочками в других ничего не происходит? – Онаоглядела присутствующих, суровая, как лопата. – Я вот думаю, а может, мистерБлуноут только вчера родился? Интересно, знает ли он, что происходит глубокойночью, если это не грабеж и не поджог сарая?

Гарри Блуноут молча выслушал эту тираду. Стоял по другуюсторону зала собраний, заложив большие пальцы рук за подтяжки. Лицо егооставалось таким же дымчато-ржавым, как и у любого другого фермера. Только вуголках глаз вроде бы прыгали смешинки. Может, и нет. А когда понял, чтопродолжения не будет, ответил спокойно и сухо:

– Я никогда не подглядывал, Беатрис, но чертовски уверен,что это не изнасилование.

После чего вопрос «отложили для последующего обсуждения».Такой в современной Новой Англии является вежливая формулировка понятия«навсегда положить под сукно».

* * *

Джон Челцман и другие мальчишки из «Хеттон-хауза» с самогоначала с нетерпением ждали этой поездки, а вот Блейз сомневался. Когда речьзаходила о «работе на стороне», он сразу вспоминал ферму Боуи.

Той-Джем только и говорил о том, что найдет девушку, с которой«станцует джаз». Блейз не считал необходимым тратить на это так много времени.Он все еще вспоминал Марджори Турлау, но какой смысл думать об остальных?Девушки любили крутых парней, которые могли показать себя, как те парни вфильмах.

А кроме того, девушки его пугали. Пойти в туалетную кабинку«XX» с драгоценным экземпляром «Герлдайджест» Той-Джема и погонять шкурку – егоэто полностью устраивало. Доставляло удовольствие, когда становилось невмоготу.Из услышанного от других парней следовало, что ощущения, которые ты получаешьот дрочки и от того самого, совершенно одинаковые, и к тому же у дрочки был ещеодин плюс: ты мог делать это хоть пять раз на дню.

В пятнадцать лет Блейз окончательно превратился в здоровяка.Ростом шесть с половиной футов, с плечами шириной (Джон измерил веревкой)двадцать восемь дюймов. Волосы у него были каштановые, жесткие, густые,блестящие. Если он растопыривал пальцы, то кончик мизинца отстоял от кончикабольшого пальца на фут, то есть кулаки впечатляли. А бутылочно-зеленые, яркие,притягивающие глаза совсем не казались глазами тупицы. Рядом с ним другие юношиего возраста выглядели пигмеями и тем не менее частенько подшучивали над ним.Они признали Джона Челцмана (теперь его звали Джей-Си или Джиперс Крайп[49])персональным талисманом Блейза, а после Бостонского загула оба парня сталинародными героями закрытого общества «Хеттонхауз». Впрочем, Блейз занял в этомобществе еще более почетное место. И любой, кто когда-нибудь видел малышей,облепивших сенбернара, поймет, о чем речь.

Когда они прибыли на черничную плантацию, Дуги Блуноут ужеждал их, чтобы развести по домикам. Сказал им, что в это лето они будут делитьдомики-на-стремнине с полудюжиной парней из исправительного центраСаут-Портленда. Все разом поджали губы. Парни из «Саут-Портленда» славилисьсвоей драчливостью.

Блейза определили в домик №3, с Джоном и Той-Джемом. Послепоездки в Фасолевый город Джон еще больше похудел. Его ревмокардит доктор«Хеттон-хауза» (курящий «кэмел» старичок, которого звали Дональд Хуг) принял загрипп. В результате болезнь свела Джона в могилу. Но годом позже.

– Вот ваш дом. – Лицом Дуглас Блуноут напоминал отца, заисключением странно выцветших глаз. – До вас тут жили многие мальчики. Если домвам понравится, заботьтесь о нем, чтобы его смогли использовать мальчики ипосле вас. Здесь есть дровяная печь на случай, если вы замерзнете, хотя я вэтом сомневаюсь. Кроватей четыре, так что вы можете выбирать. Если мы возьмемкого-то еще, ему придется спать на оставшейся. Для закусок и кофе естьэлектрическая плитка. Перед тем как выйти из дома утром, обязательно выдернитештепсель из розетки. Перед тем как вечером улечься спать, обязательно выдернитештепсель из розетки. Вот пепельницы. Ваши бычки должны быть здесь. Не на полу.Не во дворе. Никакой выпивки и игры в покер. Если я или мой отец поймаем васвыпивающими или играющими в покер, вы отсюда уезжаете. Никаких вторых шансов.Завтрак в шесть. В большом доме. Ленч в полдень, вам привезут его туда. – Онмахнул в сторону черничных полей. – Ужин в шесть, в большом доме. Начнетеработать завтра в семь. Доброго вам дня, джентльмены.

После его ухода они осмотрели дом. Как выяснилось, не самоеплохое место. Плита – старинный «Инвинсибл» с небольшой жаровней. Кровати наполу. Впервые за долгие годы им предстояло спать не на двухъярусных нарах. Ониобнаружили, что в доме, помимо кухни, есть одна большая общая комната и двеспальни. Был и книжный шкаф – ящик из-под апельсинов. В «шкафу» лежали четырекниги: Библия, руководство по сексу для молодых людей, «Десять вечеров вбаре»[50] и «Унесенные ветром». Выцветший ковер лежал на полу, а сам пол, изсвободных, не сцепленных друг с другом досок, отличался от плиточных инавощенных полов «XX». Эти доски громыхали под ногой.

Пока другие застилали кровати, Блейз вышел на крыльцо, чтобыпосмотреть на реку. В этом месте она текла уже не так быстро, но чуть выше потечению он слышал убаюкивающий гул порога. Искривленные деревья, ивы и дубы,нависали над водой, словно любовались своими отражениями. Стрекозы и мошкаракружили над самой поверхностью, иногда касаясь воды. Где-то далеко стрекоталацикада.

Блейз почувствовал, как в нем начинает ослабеватьнапряжение.

Сел на верхнюю ступеньку крыльца. Через какое-то времяпоявился Джон, примостился рядом.