Она так долго переживала все случившееся, что после пятимесяцев пребывания в непрерывной панике теперь словно оцепенела. Да, такойстала ее жизнь. Ей приходилось хочешь не хочешь приспосабливаться к томуположению, в котором оставил ее Аллан. Но она горевала не о деньгах, которые онпотерял, а о нем самом. Однако обстоятельства, в которых она оказалась, былидействительно ужасны. Тед был ошеломлен.

– Вы хотите сказать, что у вас нет денег? Ни в видеинвестиций, ни сбережений на черный день вроде нескольких миллионов накаком-нибудь счете в швейцарском банке? – Ему это казалось столь женевероятным, как некогда и ей.

– Я хочу сказать, что нам не на что купить обувь. Яхочу сказать, что к ноябрю мне будет не на что купить продукты. После того какя более или менее приведу дела в порядок, мне придется искать работу. А пока язанята целый день тем, что решаю, что еще можно продать и каким образом этосделать, и обдумываю, как изловчиться, чтобы заплатить налоги и расплатиться сдолгами, и все такое прочее. Я хочу сказать вам, детектив Ли, что у нас ничегонет. Остался только этот дом, и если повезет, то с помощью того, что я выручуот его продажи, мне, возможно, удастся заплатить оставшиеся личные долги моегомужа, если, конечно, нам дадут хорошую цену за дом и все, что в нем находится.Его адвокаты намерены объявить о банкротстве, что несколько облегчит нашеположение, но даже в этом случае для того, чтобы выкопать нас из-под обломков,мне потребуются многие годы и целая армия умных адвокатов, нанимать которых мнебольше не по карману. Если мистер Эдисон надеется получить с меня тридцатьмиллионов долларов или даже тридцать тысяч, его ждет большое разочарование.Может быть, следовало бы сказать ему об этом, – с достоинством сказала этаминиатюрная женщина.

Не было в ней ни патетики, ни смущения. Она вела себя оченьестественно. Как и на Теда, на Рика Холмквиста она произвела большоевпечатление. Видно, зря говорят, что при стремительном переходе от бедности кбогатству и от богатства к бедности люди могут сломаться. Она вела себя вданной ситуации с достоинством. Муж оставил ее ни с чем, а она тем не менее ислова худого о нем не сказала. Она даже не упрекнула его ни в чем. Тед,например, считал, что она святая. Особенно если то, что она говорит, правда, ией действительно едва хватает денег, чтобы прокормить детей. У них с Шерлиположение было значительно лучше, к тому же у обоих была работа, и они всегдамогли опереться друг на друга. Но больше всего его расстроило то, что положениеее было даже еще более опасным, чем он предполагал первоначально. В глазахвсего мира она была обладательницей сотен миллионов долларов, что автоматическипревращало ее в мишень, словно бычий глаз, нарисованный на воротах амбара, но,как только обнаружится, что у нее ничего нет, кое-кого это может толкнуть набезумный поступок и заставить жестоко расправиться с ней или с детьми, есликто-нибудь из них окажется в их руках.

– Если кто-нибудь похитит меня или детей, они неполучат и десяти центов, – просто сказала она. – Платить нечем. И некому.Ни у Аллана, ни у меня практически не было родственников, кроме друг друга, иденег взять просто неоткуда. Поверьте, я искала везде. Они могут забрать дом,но больше ничего нет. Никакой наличности.

Она не делала из этого трагедии и не пыталась оправдаться,говорила об этом с достоинством и трогательным благородством, что особеннонравилось в ней Теду.

– Наверное, мы оказали сами себе плохую услугу,сохранив это в тайне от прессы, – продолжила Фернанда. – Но мне казалось,что это нужно сделать ради памяти Аллана. Судя по письму, которое он оставил,он был в отчаянии и ему было очень стыдно. Я хотела, насколько хватит сил,сохранить легенду о нем. Но в конце концов это, конечно, станет достояниемгласности. И полагаю, очень скоро. Навсегда утаить это от других не удастся.Ведь он потерял все состояние. Он вложил все в рискованные сделки, основываясьна абсолютно неправильных предположениях и расчетах. Я не знаю, что произошло.Может быть, он потерял разум, или утратил дар предвидения, или успех ударил емув голову и он стал считать себя непобедимым. Но он не был непобедимым. И никтоне бывает. Он наделал множество ужасных ошибок.

Все это было слишком мягко сказано, если учесть, что оноставил жену и детей практически без гроша, да еще и долги на сотни миллионовдолларов. Это был настоящий крах. А расплачиваться за все это должны былитеперь только она и дети. Теду потребовалось несколько минут, чтобы оценитьситуацию и последствия для нее, особенно в свете всего происходящего.

– А как насчет детей? – спросил Тед, стараясь непоказать, что его охватила паника. – Есть ли у них или у вас какой-нибудьстраховой полис на случай, если дети будут похищены?

Он знал, что такая страховка существует, и предполагал, чтоэтим занимается «Лондонский Ллойд». Знал, что люди, подобные Аллану, обычноимеют такую страховку на случай похищения их или членов их семей. Существуетдаже страхование от вымогательства.

– Ничего подобного у нас нет. Все наши полисыпросрочены. У нас теперь нет даже страхования от болезней и несчастных случаев,хотя мой адвокат пытается получить его для нас. Наша страховая компанияотказывается выплатить деньги по полису страхования жизни Аллана. Судя пописьму, которое он оставил, он совершил самоубийство. Мы полагаем, что так онои было. Письмо нашла полиция. А страхования на случай похищения, я думаю, у насвообще не было. Наверное, мой муж думал, что нам это не грозит, – сказалаона.

«А следовало бы», – подумал Тед. И Рик подумал то жесамое, хотя не сказал ни слова. С такими деньгами, какие Аллан сделал, и с тойизвестностью, которую возымели его успехи, все они подвергались всем возможнымрискам. Особенно Фернанда и дети. Как и у любого человека, занимающего такоеположение, его семья была его ахиллесовой пятой. Очевидно, он не придавал этомузначения, и Тед вдруг разозлился, хотя постарался не показать этого. По целомуряду причин ему не нравилось то, что он услышал, как и Рику Холмквисту.

– Миссис Барнс, – спокойно сказал Тед, – ядумаю, вы в таком случае подвергаетесь еще большему риску. Насколько известноэтим или любым другим людям, вы выглядите так, как будто имеете много денег.Это может предположить любой. А на самом деле их у вас нет. Я думаю, что чемскорее об этом узнают, тем лучше для вас. Хотя этому могут не поверить. Думаюдаже, что не поверит большинство. В настоящий момент вы оказались в наихудшемположении во всех отношениях – вы кажетесь призовой мишенью: попади в яблочко –и выигрыш в руках! А приза-то и нет. Мне кажется, что опасность этого положенияочень реальна. Эти люди что-то затевают, хотя я пока не знаю, что именно. Мнедаже неизвестно, сколько их участвует в этом, но уверен, что они что-тозатевают. В этом участвуют трое очень опасных типов, и кто знает, кого они ещепривлекли к участию. Мне не хотелось бы запугивать вас, но, по-моему, вам идетям угрожает серьезная опасность, – сказал Тед.

Фернанда спокойно слушала его, пытаясь держать себя в руках,но и у нее в конце концов на глазах появились слезы.