— Но ведь есть такие, которые для всех хороши! — не унимался Андрей.

— Нет таких! — полковник рубанул воздух ладонью. — Хотя, может, и были когда-то. Но эти времена давно прошли. Ты посмотри, что происходит в мире!

— А что происходит? — Андрей изобразил на лице удивление, оборотился кругом.

— Как это что? — в свою очередь удивился полковник. — Двадцать первый век на дворе! Теракты в Америке, война на Ближнем Востоке. Афганистан, Ирак, Сирия. А на Украине что делается?

— Я на Украине не был. — Андрей отвернулся. Разговор стал утомлять его.

— И плохо, что не был, — напирал полковник.

— Я этой войны не понимаю. И не одобряю. Чего они там не поделили?

— Как это чего? — выпучил глаза полковник. — Ты что, в самом деле не понимаешь или прикидываешься?

Андрей не хотел спорить. Взял фотографию с края стола и стал внимательно рассматривать. Мужчине было далеко за пятьдесят. Лицо типичного питерца — отёчное, с мешками под глазами. Взгляд тусклый, и во всём облике печать какой-то неизбывной тоски. Андрей не испытывал к этому человеку никакой симпатии, но и разозлиться на него не мог. Дело представилось ему предельно ясным: политические разборки, перед очередными выборами убирают конкурентов. Он вдруг вспомнил, что грядут выборы мэра Санкт-Петербурга. Отложил фотографию в сторону и потянулся к бутылке с пепси-колой.

— Ну что? — с тревогой спросил полковник.

— Я согласен.

— Вот и молодец! — полковник шумно выдохнул. — Только смотри там, шибко не импровизируй. Сделай всё тихо и по-быстрому. И постарайся обойтись без стрельбы.

— Как скажете, — вздохнул Андрей. — Сколько времени вы мне даёте?

— Да в принципе тут нет жёстких сроков. Три дня тебе хватит?

— Хватит.

— Вот и хорошо. — Полковник сразу заторопился, заспешил. Схватился за бутылку… — Ну что, на посошок?

— Вы пейте, а я не буду, — ответил Андрей.

— Вот это зря, — с полным убеждением сказал полковник, торопливо налил уже четвёртую рюмку дорогого армянского коньяка. Можно было догадаться, что дорогой напиток покупался не на свои деньги. Стало быть, удовольствие было полным и безоговорочным.

Полковник живо поднялся, лейтенант тут же вскочил на ноги.

— Всё, мы поехали. У меня ещё много дел.

— Погодите, а адрес? — воскликнул Андрей. — Где я буду искать этого деятеля?

Полковник кивнул помощнику. Тот протянул Андрею листок, на котором было написано от руки шариковой ручкой: «Шкиперский проток, 11–21».

— Фотографию мы тебе оставить не можем, ты уж извини, — сказал полковник, беря со стола глянцевый лист. — Да ты его ни с кем не спутаешь. Лицо запоминающееся. Он гуляет по вечерам со своей собакой. Французский бульдог, знаешь такого?

— Видал.

— Собака, конечно, осложняет картину, но ты сам смотри, действуй по обстановке.

— Я же сказал, всё будет в порядке! — повторил Андрей нетерпеливо. Вся эта комедия ему надоела. Ни на какую Шкиперскую протоку он, конечно же, не пойдёт и убивать никого не станет. Это решено. Просто нужно было потянуть время. — Значит, у меня есть три дня?

— Хорошо бы к пятнице покончить с этим делом, — произнёс полковник многозначительно.

— Ну что ж, — Андрей сделал задумчивое лицо. — Сделаем так. Завтра утром я туда проеду, посмотрю на месте, что и как. Во сколько он выходит на прогулку?

— Обычно он гуляет с собакой после девяти. Но я не советую тебе туда ездить. Зачем лишний раз светиться? Не забывай, что ты в федеральном розыске.

— Нужно всё тщательно продумать. Соседи могут подвернуться, случайные прохожие. Опять же собака. Вы думаете, это так просто? Это вам не муху прихлопнуть!

Полковник обиженно поджал губы.

— Дело твоё. Но запомни: в случае чего про нас ни слова! Иначе, сам понимаешь, никто тебе уже не поможет. А так у тебя будет шанс выпутаться, хотя, конечно же, лучше не попадаться.

— Да это понятно. — Андрей легко поднялся, прошёл к окну. — Снегу-то навалило, прямо как у нас.

— Где это? — вскинулся полковник.

— Ну в Иркутске! Вы разве не бывали?

— Нет, не был.

— А Виктор Викторович мне говорил…

— Какой ещё Виктор Викторович? — нетерпеливо перебил полковник.

— Ну тот самый, про которого вы рассказывали! — Андрей испытующе поглядел в лицо собеседника. — Вы что, забыли?

Полковник несколько секунд пристально смотрел ему в глаза, потом отвёл взгляд.

— Не знаю я никакого Виктор Викторовича.

Однако по изменившемуся голосу, по мгновенно напрягшемуся лицу — Андрей понял, что полковник лжёт. И теперь он знал ответ на главный вопрос: есть ли связь между этими ментами и теми, которые остались там, за Уральским хребтом. Было бы лучше, если бы они действовали независимо друг от друга, но, как и обычно это бывает, желания не совпадали с действительностью. Два полковника, конечно же, знали друг о друге и действовали согласованно. Да и как в Питере могли так быстро узнать о его приезде? И как они нашли его на съёмной квартире всего через пять часов после стычки с Меченым? Картина вырисовывалась неприглядная. Получалось, что верить нельзя никому. Все эти улыбки, дорогие коньяки, бесплатные закуски, заверения в дружбе и обещание помощи — всё это было обычным надувательством. Каждый думал только о себе, заботился о своих интересах и преследовал свои цели. О чести не было и речи. О справедливости и гуманизме никто не думал. И это следовало признать вполне нормальным: дикий рынок, передел собственности, переоценка ценностей, борьба за выживание и полная анархия нравов и поступков. Вечно юная Россия — две тысячи двадцатый год от Рождества Христова!

Гости наконец-то убрались. Андрей наблюдал из окна, как чёрная иномарка отвалила от центрального входа и покатила прочь по извилистой дороге. Остатки коньяка и даже закуску они увезли с собой. Это было на руку Андрею. Пока эти деятели будут ловить кайф и предаваться мечтаниям, Андрей быстренько сгоняет в город. На всё про всё у него было три дня, а сделать предстояло многое.

Первым делом он спустился на первый этаж и купил в бутике коричневую куртку из тёплой замши и синюю шапочку с пушистым помпончиком. Нацепил на нос супермодные зеркальные очки и — готов питерский пижон! Затем покидал вещи в спортивную сумку, деньги рассовал по карманам, документы не забыть… Сунул старую одежду в полиэтиленовый пакет, чтобы выкинуть по дороге. На пороге остановился на минуту, обвёл взглядом комнату и остался доволен: сразу его не хватятся. Значит, до вечера время есть, а может, и до утра.

Отдавая ключ дежурной, бросил как бы мимоходом:

— Поеду, прогуляюсь по Питеру. Давно не был в Русском музее. И в Эрмитаже тоже не был тыщу лет. А какой это замечательный музей! Зайдёшь, и просто неохота