Но на севере его владений посланцы встретились с внезапной игрозной опасностью — нападением Кархарота, Волка Ангбанда. В безумии своемпримчался он с севера, рыская в поисках добычи, пересек Таур-ну-Фуин ввосточной его части и ворвался в верховья Эсгалдуина, подобный всепожирающемуогню. Ничто не могло удержать его, и мощь Мелиан на рубежах Дориафа неостановила его, ибо гнала его судьба, да еще Сильмариль, который нес он в себесебе же на муку. Так явился он в нетронутые леса Дориафа, и все бежали в страхе.Из всех посланцев уцелел лишь Маблунг, королевский военачальник; и он принесТинголу страшные вести.

В тот черный час вернулись Берен и Лутиэн, и вести об ихприходе, опережая их, вихрем ворвались в наполненные скорбью жилища. Они пришлик вратам Менегрота, и множество народа сопровождало их. Тогда Берен привелЛутиэн к трону Тингола, отца ее, и тот взглянул изумленно на Берена, коегопочитал умершим; но не было в его сердце любви к Берену из-за несчастий,которые тот навлек на Дориаф. Берен же преклонил пред ним колена и молвил:

— Вот я вернулся, как и обещал. Я хочу получить то, чтобыло обещано.

И ответил Тингол:

— Что же твой поход и твоя клятва?

— Все исполнено, — сказал Берен. — Сильмарильсейчас в моей руке.

— Покажи! — велел Тингол.

И Берен протянул к нему левую руку, медленно разжав пальцы —но была она пуста. Тогда вскинул он правую руку; и с тех пор называл себяКамлост, Пустая Рука.

Тогда Тингол смягчился, и Берен сел слева у подножия еготрона, а Лутиэн справа; и они поведали с начала до конца всю историю Похода заСильмарилем, а все слушали и дивились. И показалось тогда Тинголу, что человекэтот непохож на прочих смертных и велик в Царстве Земном; любовь же Лутиэн —дело дивное и небывалое; и понял он, что ничья сила в мире не может противостоятьих судьбе. И он сдался, и пред троном отца Лутиэн Берен взял ее в жены.

И все же радость в Дориафе, вызванная возвращением Лутиэн,была омрачена, ибо, узнав причину безумия Кархарота, все ужаснулись еще более,поняв, что эту опасность питает грозная мощь священного камня, и тяжко будетодолеть ее. Берен же, услышав о нападении Волка, узрел, что Цель его еще недостигнута.

И так как день ото дня Кархарот все более приближался кМенегроту, решено было готовить Охоту на Волка, опаснейшую из всех охот, о которыхповествуют предания. На эту охоту вышли Хуан, Пес Валинора, Маблунг ТяжкаяРука, Белег Могучий Лук, а также Берен Однорукий и Тингол, Владыка Дориафа. Онивыехали на рассвете и переправились через Эсгалдуин; Лутиэн же осталась позади,у врат Менегрота. Черная тень накрыла ее, и почудилось ей, что солнце угасло ипотемнело.

Охотники повернули на север, потом на восток; и, следуя потечению реки, в сумрачной долине на северном ее берегу, где Эсгалдуин грохоталводопадом по каменным ступеням, отыскал Кархарота. Он лакал воду у подножияводопада, утоляя неистребимую жажду, и подвывал; и так они поняли, что онздесь. Он же, почуяв их приближение, не стал нападать сразу. Злобная хитростьпробудилась в его сердце, где боль на мгновенье была усыплена сладкой водойЭсгалдуина; и пока они приближались, он нырнул в густой кустарник и затаилсятам. Охотники же расставили вокруг стражу и выжидали, а тени в лесу росли.

Берен стоял рядом с Тинголом, и вдруг увидали они, что Хуананет с ними. Затем из зарослей донесся громкий лай — Хуан, потеряв терпение ижелая увидеть волка, один отправился поднять его из укрытия. Кархарот, однако,ускользнул от него и, пробравшись через колючие заросли, внезапно прыгнул наТингола. Берен бросился на него с копьем, но Кархарот выбил копье и, поваливБерена, вонзил зубы в его грудь. В это мгновение Хуан прыгнул из зарослей наспину Волка, и они покатились в яростной схватке; и не бывало в мире подобногопоединка пса с волком, ибо в лае Хуана слышны были голоса рогов Оромэ и гневваларов; в вое же Кархарота были ненависть Моргота и злоба, что беспощаднеестальных клыков; и от шума схватки камни раскололись, обрушились и преградилипуть водопаду. Они бились до смерти, но Тингол не видел этого, ибо стоял наколенях перед тяжко раненым Береном.

И убил Хуан Кархарота, но в сей час, в густых лесах Дориафаисполнилось давнее предначертание, и был он смертельно ранен, и яд Морготапроник в него. Тогда он пришел и, рухнув рядом с Береном, заговорил в третийраз и пред смертью простился с Береном. Тот ничего не сказал, лишь положил рукуна голову пса, и так они расстались.

Тут явились Маблунг и Белег, спеша на помощь Тинголу, нокогда увидели они, что случилось, то отбросили копья и зарыдали. Затем Маблунгвзял нож и вспорол брюхо Волка; внутренности его были словно выжжены огнем, норука Берена, сжимавшая Сильмариль, осталась нетленной. Когда, однако, Маблунгкоснулся ее, рука рассыпалась в прах, и обнажился Сильмариль, и сиянье егонаполнило окружавший их темный лес. С трепетом, не мешкая, взял Маблунг каменьи вложил в ладонь Берена; и Берен, коснувшись Сильмариля, встал, и высокоподнял его, и просил Тингола принять его. "Достигнута Цель Похода, ижребий мой свершился", — молвил он и более не произнес ни слова.

На носилках несли они Берена Камлоста, сына Барахира, ирядом с ним лежал пес Хуан; и к ночи вернулись они в Менегрот. Они шлимедленно, и у носилок пылали факелы; и у подножья бука Хирилорн встретила ихЛутиэн. Она обняла и поцеловала Берена и велела ждать ее за Западным Морем; иБерен взглянул в ее глаза, прежде чем дух покинул его. Свет звезд померк, и вмиг тот тьма снизошла на Лутиэн Тинувиэль. Так окончился Поход за Сильмарилем;но песнь Лэйтиан — Освобождение от Оков на этом не кончается.

Ибо волей Лутиэн дух Берена ожидал ее в чертогах Мандоса, нежелая покинуть мир, пока Лутиэн не придет проститься с ним на мрачные берегаВнешнего Моря, откуда смертные уходят, чтобы никогда не вернуться. Дух жеЛутиэн погрузился во тьму и покинул ее тело; и оно подобно было цветку, чтосрезан внезапно и лежит на траве, еще не успев увянуть.

Поседел тогда Тингол, словно вступил в зимние годы старостиСмертных. Лутиэн же явилась во владения Мандоса, где вдали от западныхчертогов, на краю мира предназначено быть эльдарам; там ожидающие сидят в тенисвоих мыслей. Но красота ее превосходила их красоту, а печаль была глубже ихпечали; и она преклонила, колени пред Мандосом и запела.

И была эта песнь прекраснее всех, что когда-либо слагались вмире, и печальней всего, что когда-либо слышал мир. Неизменная и вечная, понынезвучит она в Валиноре, за пределами мира, и внимая ей, скорбят валары. ИбоЛутиэн сплела воедино две темы — печаль эльдаров и скорбь людей, Двух Племен,что были сотворены Илуватаром, чтобы обитать в Арде, Царстве Земном подбесчисленными звездами. Когда же она преклонила колени пред Мандосом, ее слезыпролились на стопы его, как дождь на камни, и дрогнул Мандос, чего не случалосьс ним прежде и не случится никогда впредь.

Потому он призвал Берена, и, как предсказывала Лутиэн в часего смерти, они встретились вновь по ту сторону Моря. Но не властен был Мандосвозвращать в пределы Мира умерших людей; не мог он также изменять судьбы ДетейИлуватара. Потому он пришел к Манвэ, Владыке Валаров, что правит миром именемИлуватара; и Манвэ в поисках совета погрузился в сокровенные глубины своегоразума, где открылась ему воля Илуватара.