Тогда Моргот, которому были ведомы многие замыслы и делаврагов его, решил, что настал его час, и, веря, что его вероломные слугиудержали Маэдроса и предотвратили объединение воинств, выслал на Хифлум силынесметные (и все же бывшие лишь ничтожной частью того, что припас он в тотдень); одеты в черные доспехи, они не обнажили клинков, и потому покинули ужепески Анфауглифа, когда их приближение было замечено.

Тогда загорелись сердца нолдоров, и их военачальники хотелиударить на врагов на равнине; но Хурин был против этого и молил остерегатьсявероломства Моргота, сила которого была всегда большей, нежели казалось, а цель— иной, чем та, которую он явно преследовал. И хотя сигнала о приближенииМаэдроса все не слышали, а в войске росло нетерпение, Хурин настоял на том,чтобы дождаться сигнала, и пусть себе орки разобьются о скалы, пытаясь до нихдобраться.

Но военачальнику западного войска Моргота велено было любойценой добиться, чтоб Фингон спустился с гор. Потому он вел войско вперед,покуда его передовые отряды не растянулись перед Сирионом от стен ЭйфельСириона до топи Серех, где впадает в Сирион Ривиль; и сторожевые заставыФингона видели уже глаза своих врагов. Но ответа на вызов не было, и пртихлиорки, взглянув на безмолвные стены и горы, таящие угрозу. Тогда военачальникМоргота выслал всадников — якобы для переговоров; они подъехали под самыевнешние укрепления Барад Эйфеля. С собой они везли Гэльмира, сына Гуилина,витязя из Наргофронда, что был захвачен в плен при Дагор Браголлах; и егоослепили. Затем посланцы Ангбанда выставили его напоказ, крича: "У насдома такого добра много, только если хотите их застать, поторапливайтесь; когдавы вернемся, сделаем с ними то же самое." И они отрубили Гэльмиру руки иноги, а напоследок голову — и все это на глазах у эльфов; и бросили его.

На беду здесь, на укреплениях, стоял Гвиндор из Наргофронда,брат Гэльмира. Гнев его превратился в безумие, он вскочил на коня, и многиепоследовали за ним; они нагнали и убили посланцев и врезались в гущу вражескоговойска. Видя это, загорелись все войска нолдоров; Фингон одел свой белый шлем,и затрубили его трубы; и внезапно с гор обрушилось все воинство Хифлума.Сверканье обнаженных мечей нолдоров подобно было пламени, объявшему тростник; инатиск их оказался так неожидан и яростен, что едва не пошли прахом все замыслыМоргота. Ранее чем войско, посланное им на запад, получило подкрепление, онобыло отброшено, и стяги Фингона пересекли Анфауглиф и взмыли пред стенамиАнгбанда. Впереди всех шли Гвиндор и эльфы Наргофронда, и даже сейчас их труднобыло сдержать; и они прорвались через врата и перебили стражу на самихлестницах Ангбанда; и Моргот затрепетал на своем подземном троне, слыша, какломятся в его двери. Но там они попали в западню и все погибли, кроме Гвиндора,которого взяли живым; Фингон же не мог прийти им на помощь. Из множества тайныхходов в Тангородриме выслал Моргот свои главные силы, которые прежде, выжидая,скрывал; и Фингон с большими потерями был отброшен от стен.

Тогда на равнине Анфауглиф, на четвертый день войны началасьбитва Нирнаэф Арноэдйад, Бессчетные Слезы; ибо никакая песня и никакое преданиене могут вместить всей ее скорби. Воинство Фингона отступало через пески, и варьергарде его погиб Хальдир, вождь халадинов; с ним пало много людей изБрефиля, и никогда они не вернулись в свои леса. На пятый же день, снаступлением ночи, когда до Эред Вэтрина было еще далеко, орки окружили войскоХифлума; бились до рассвета, а кольцо все сжималось. Надежда пришла, когдапоутру услыхали они пенье труб Тургона, ведшего воинство Гондолина; ибо Тургонстоял южнее, охраняя теснину Сириона, и удержал большинство своих воинов отопрометчивой атаки. Сейчас он торопился на помощь брату; гондолинцы были сильныи одеты в кольчуги, и ряды их сверкали под солнцем, как стальная река.

Фаланга стражи короля пробилась через ряды орков, и Тургонпрорубил себе дорогу к брату; и радостной, говорят, была встреча в сердце битвыТургона с Хурином, что сражался бок о бок с Фингоном. Тогда возродилась надеждав сердцах эльфов; и именно в этот миг стали слышны трубы Маэдроса, шедшего свостока; и воинство сыновей Феанора ударило по врагу с тыла. Говорят, что в тотдень эльдары могли бы даже и победить, окажись все их союзные войска верными;ибо орки доогнули, и натиск их ослаб, а иные уже готовы были бежать. Однако вто время, когда передовые отряды войск Маэдроса обрушились на орков, Моргот выслалсвои последние силы, и Ангбанд опустел. Вышли волки, несшие всадников, балрогии драконы, и Глаурунг, праотец драконов. Велики были ныне мощь и ужас ВеликогоЧервя, и эльфы и люди дрогнули пред ним; он прошел меж воинствами Маэдроса иФингона и разделил их.

Однако осуществить замыслы Моргота не суждено было ни волку,ни балрогу, ни дракону, а только людскому предательству. В этот час открылосьзлодейство Ульфанга. Многие вастаки бежали прочь, ибо сердца их были наполненыстрахом и ложью; сыновья же Ульфанга, перейдя внезапно на сторону Моргота,напали сзади на сыновей Феанора и в замешательстве, ими же созданном, пробилиськ самому стягу Маэдроса. Но не получили они награды, обещанной Морготом, ибоМаглор убил Ульдора Проклятого, а сыновья Бора убили Ульфаста и Ульварта,прежде чем погибли сами. Подоспели, однако новые силы людей-предателей, которыеУльдор собрал и укрыл в восточных холмах, и воинство Маэдроса было атаковано стрех сторон и разбито, и в беспорядке бежало. Но судьба хранила сыновей Феанора,и хотя все они были ранены, ни один не погиб; они пробились друг к другу и,собрав вокруг себя уцелевших нолдоров и наугримов, прорубили себе путь из битвыи отступали на восток, пока не достигли горы Долмэд.

Из всего восточного воинства дольше всех держались гномыБелегоста и тем стяжали великую славу. Ибо наугримы переносили огонь кудалегче, чем эльфы и люди, да к тому же у них было в обычае носить боевые маски,и это помогло им выстоять против драконов. Не будь гномов, Глаурунг и еговыводок уничтожили бы всех уцелевших нолдоров. Гномы же окружили дракона совсех сторон, и даже его прочный доспех не был надежной защитой от ударов ихогромных секир; и когда Глаурунг в ярости сбил с ног Азагхала, царя Белегоста ипрополз по нему, Азагхал последним усилием вонзил кинжал ему в брюхо и ранилего; и Глаурунг бежал с поля битвы, а за ним в смятении устремились все твариМоргота. Тогда гномы подняли тело Азагхала и унесли его прочь; медленно ступая,пели они погребальную песнь, словно это были похороны в их собственной стране,и не обращали более внимания на врагов; и никто не осмелился задержать их.

А в битве на западе Фингон и Тургон сражались против войска,втрое превосходившего все оставшиеся у них силы. Явился Готмог, предводительбалрогов и военачальник Ангбанда, и вогнал черный клин между войсками эльфов,окружив короля Фингона и отбросив Тургона и Хурина к топи Серех. Затем ондвинулся на Фингона. Страшен был этот поединок. Вся стража Фингона погибла, ион остался один, и сражался с Готмогом, покуда другой балрог, подкравшисьсзади, не хлестнул его огненным бичом. Тогда Готмог зарубил Фингона чернойсекирой, и белый пламень вырвался из разрубленного шлема короля. Так палФингон, Верховный Владыка нолдоров, и тело его вбили в песок булавами, исеребряно-голубой стяг втоптали в лужу его же крови.