— Еще несколько дней пути, — ответил евнух. —Там надо перейти реку вброд — переправа у самого истока, — затем взятьвбок, по направлению к Араге. На другой стороне брода деревушка — мне нужнотуда заглянуть кое за чем: прикупить подходящей одежды, ну и тому подобного.

Неподалеку Бархотка и Сенедра распаковывали походныекухонные принадлежности Полгары. И светловолосая драснийка глянула на Сади.

— Извините, — сказала она, — но мне кажется,в вашем плане есть изъян.

— Да-а?

— Как мы сможем выдать себя за работорговцев, когда спервого же взгляда видно, что среди нас есть женщины?

— Но в любом отряде работорговцев есть женщины, моядорогая госпожа, — сообщил евнух, опуская охапку валежника подлесложенного из камней очага. — Думаю, что если вы поразмыслите, то самипоймете почему.

— А вот я не понимаю, — заявила Сенедра.

Сади деликатно прокашлялся.

— Ведь мы торгуем и рабынями точно так же, как ирабами-мужчинами, ваше величество, — принялся растолковывать он. — Арабыни, которых конвоируют женщины-работорговцы, стоят дороже.

Лицо королевы медленно залилось румянцем.

— Как же это отвратительно.

Сади пожал плечами.

— Не я сотворил этот мир, ваше величество. Я простопытаюсь к нему приспособиться.

Когда трапеза была окончена, Сади взял глиняную миску,наполнил ее горячей водой и принялся намыливать голову — на бритой макушке ужеявственно проглядывала щетина.

— Знаешь, я все хочу спросить тебя, Сади, —обратился к евнуху Шелк. — Что ты такого натворил? Чем так разгневалСалмиссру?

Сади криво усмехнулся.

— Все мы — ну те, кто на службе у королевы, — вседо единого продажные душонки, Хелдар. Все мы сплошь подлецы и негодяи — и дажехуже. И вот несколько лет тому назад Салмиссра издала ряд законов с цельюудержать обманы и придворные дрязги в допустимых границах — единственно радитого, чтобы не начался раздор в правительстве. Я нарушил некоторые из этихпостановлений, — да что там, большинство из них. Сарис пронюхал про это ипомчался кляузничать королеве. — Сади вздохнул. — Мне страшно жаль,что я не видел, каково было ему, когда она его целовала. — И евнух взялсяза бритву.

— А почему все мужчины в Найсе бреют головы? — слюбопытством спросила Сенедра.

— В Найсе полным-полно разнообразных и весьма противныхнасекомых, ваше величество, которые с величайшей охотой поселяются вчеловеческих волосах.

Королева ошарашенно поглядела на Сади, невольно потянувшисьрукой к своим медным кудрям.

— Я бы на вашем месте не слишком беспокоился, —улыбнулся евнух. — Большинство из них зимой обычно впадают в спячку.

Спустя несколько часов, около полудня, дорога пошла в гору —из непроходимых лесных зарослей путешественники выехали в холмистый подлесок.

Промозглая сырость отступила, и путников окутало приятноетепло. Река уже бежала по камням, и воды ее стали значительно чище.

— Брод уже совсем недалеко, прямо впереди, —объяснил Сади, когда они миновали излучину.

В этом месте был когда-то каменный мост, но время и быстрыеводы подточили опоры и низвергли сооружение. Меж каменных глыб, шипя и пенясь,бежали зеленоватые струи. Вверх по течению от разрушенного моста, намелководье, вода сверкала и переливалась всеми цветами радуги. Видно было, чтоздесь часто переходят реку вброд, — земля на берегу была хорошо утоптана.

— А пиявки тут есть? — спросил Шелк, с опаскойглядя на воду.

— Здесь для них течение чересчур быстрое, принцХелдар, — ответил Сади. — Тела пиявок слишком нежны, им не по вкусубиться о камни на быстрине. — И евнух, уверенно пришпорив коня, въехал вводу. — Деревня, про которую я говорил, неподалеку, — объявил он,когда все пересекли поток. — Мне нужен всего какой-нибудь час, чтобыдобыть все необходимое.

— Мы можем подождать тебя здесь, — ответилБелгарат, соскакивая с седла. — Ты пойдешь с ним, Шелк.

— Да я и сам справлюсь, — воспротивился Сади.

— Уверен, что справишься. Всего-навсего маленькаяпредосторожность — назовем это так.

— А как я объясню хозяину лавки, что вместе со мнойявился драсниец?

— А ты солги ему. Нисколько не сомневаюсь, ты сумеешьсделать это очень убедительно.

Гарион спешился и пошел вверх по берегу реки. Этих людей онлюбил больше всех на свете, но порой их беспечная болтовня приводила его вярость. Даже прекрасно зная, что у них не было на уме ничего дурного, Гарионтем не менее воспринимал их поведение как полнейшее безразличие к его личнойтрагедии и, что было для него еще важнее, к мучениям Сенедры. Он стоял наречном обрыве, невидящими глазами глядя на бегущие воды Змеиной реки ираскинувшиеся внизу джунгли Страны змей. Как он будет рад выбраться из Найса! Идело вовсе не в непролазной грязи, не в удушающей вони болот и не в тучахнасекомых, беспрестанно вьющихся в воздухе. Настоящая беда заключалась в том,что в Найсе в большинстве случаев видно было всего на несколько футов вперед —и не только вперед, а вообще в любом направлении. Гарион же, сам не знаяпочему, ощущал насущную необходимость обозревать большие расстояния, поэтомуветви деревьев и густой подлесок мешали ему и раздражали его. Вот уже несколькораз он с трудом, собрав в кулак всю волю, усмирял жгучее желание при помощидарованной ему силы истребить эти дикие джунгли.

Когда Сади и Шелк возвратились, лицо маленького драснийцабыло перекошено от злости.

— Это же только для вида, принц Хелдар, —терпеливо уговаривал его Сади. — Ведь с нами не будет ни единого раба, инекому будет все это надеть.

— Меня оскорбляет даже сама мысль.

— Вы это о чем? — спросил Белгарат.

Сади передернул плечами.

— Я купил несколько пар кандалов и еще невольничьипояса. А Хелдару это пришлось не по нраву.

— Да и кнуты мне не по нутру, — добавил Шелк.

— Но я же все объяснил тебе, Хелдар!

— Знаю. И все равно противно!

— Разумеется, противно. Найсанцы вообще препротивныелюдишки. Я думал, вам это известно.

— Рассуждениями о морали и нравственности можнозаняться позднее, — прервал их Белгарат. — Пора двигаться.