ты даешь. Я же тебе сказал — твой отец тебя любит, потому и дал возможность путешествовать в поисках себя, оберегая по мере сил. Вот только он не учел одного: если маленькая рыба решает, что может плавать везде, не думая о последствиях, есть шанс встретить большую и голодную рыбу.

— Ты это про себя? — фыркнула Зоя.

— Слушай, тебе мало, что я в больницу вашего музыканта отправил, закрыл всю группу в кутузку и сейчас после этого стою перед тобой в отделе полиции как ни в чем не бывало? Или мне реально надо кого-то насовсем убить, чтобы ты меня всерьез начала воспринимать? Ты понимаешь, что я тебя здесь на полоски разрежу, и никто меня не спросит ни о чем, удовлетворившись объяснением что ты сама так сюда пришла! Включи ты голову наконец!

Зоя заметно напряглась, похоже понемногу все же начиная проникаться сказанным.

— Вот, молодец. Итак, давай по новой. Предлагай своему гитаристу замуж, уезжайте в Троеградье. Или подожди, пока он не признается, что хочет продать тебя конкурентам твоего отца, и уезжай домой со спокойной совестью.

— Третий?

— Что третий?

— Третий вариант. Ты сказал их три.

— Сама не догадалась? Я же говорил, что ты умрешь, причем скоро. Пойми, что ты — инструмент для воздействия на своего отца. Но и твой отец — инструмент для воздействия на других людей, именно так работает политика. Если твой отец уязвим, уязвимость нужно закрыть. Каким способом — не суть важно, что вернуть тебя, что убить. Ты уже с момента возвышения твоего отца, покинув Троеградье в составе группы бродячих артистов, находишься в большой опасности, и тебе просто очень повезло, что…

В этот момент раздался стук в дверь, после чего в комнату зашел Крестовоздвиженский. Ничего не говоря, он прошел ко столу и положил яркий планшет. Никлас его забрал, активировал экран. Посмотрел первую фотографию, хмыкнул, перелистнул на вторую, третьим было видео. Никлас включил воспроизведение с черного экрана, но сразу после характерных женских стонов выключил. Сделал звук потише, снова включил, посмотрел немного, потом — не выключая воспроизведения, передал планшет Зое.

Она — расширенными глазами, досмотрела видео до конца. Потом перелистнула несколько фотографий, отложила планшет, посмотрела на Никласа. Тот в свою очередь перевел взгляд на Крестовоздвиженского.

— Мы не первые, этот гитарист уже заряжен. Собранные материалы, порочащие честь молодой леди, он должен передать через неделю в Костроме в условном месте. Довольно быстро раскололся, я даже толком и допрашивать не начал, — в голосе Крестовоздвиженского послышалось легкое разочарование. — Леди, там в файлах последним идет запись беседы. Я этого певца уже Борису Георгиевичу передал, чтобы вычислили кто его зарядил, — кивнул Крестовоздвиженский Никласу и повернулся к Зое: — Леди, Борис Георгиевич передал, что вы можете сейчас поговорить со своим кавалером, если имеете на то желание.

Зоя на слова Крестовоздвиженского не обратила внимания — перелистывая фотографии и включая некоторые видео. Потом дошла до видеозаписи допроса гитариста, включила воспроизведение. Просмотрела от начала и до конца. Запись оказалась не очень длинной, и Крестовоздвиженский не соврал — он гитариста даже не ударил ни разу, практически на испуг взял.

Правда, хорошо так взял — у Никласа холодок по коже пробегал от манеры общения Крестовоздвиженского, который хорошо знал методики экспресс-допроса и сразу подавил волю у музыканта, так что тот моментально поплыл. Причем в прямом смысле тоже — почти сразу намочив штаны от страха; за что, впрочем, Никлас его совсем не порицал — Крестовоздвиженский был весьма убедителен, и пусть в гитариста бросит камень презрения только тот, кто сам оказывался в подобной ситуации.

— Зоя? — обратился к девушке Никлас, когда видео допроса закончилось. — Ты видела, твой гитарист быстро во всем сознался, но первый вариант еще в силе. Можешь как раз спросить его, выйдет ли он за тебя замуж с переездом в Троеградье. Ну ошибся человек, бывает, кто знает, чем его шантажировали что он тебя продать решил…

— Женится.

— Что?

— Правильно говорить: «женится», а не «замуж выйдет». Неуч.

— Je parle mal russe, s’il te plaît, pardonne-moi, — на французском ответил Никлас, извиняясь за свой несовершенный русский язык.

— Поехали отсюда, — не обратила на его слова внимания Зоя.

— Что, прости?

— Отвезите меня домой.

— Мы тебе не такси.

— Не поняла?

— Мы здесь не по заданию твоего отца, я тебе уже говорил. Мы выполняем просьбу…

— Да мне плевать! Везите меня отсюда куда-нибудь подальше! Пожалуйста, очень вас прошу, — вдруг изменила тон Зоя, едва сдерживаясь чтобы не заплакать. Никлас вдруг понял, что испытываемое ей сейчас состояние очень сильно похоже на то, с каким он сам поехал сюда сразу из ресторана. Только у девушки эмоциональный шок намного, намного больше.

Без лишних сборов вышли из здания полицейского отдела, сели в джи-ваген и сразу покинули город Череповец — даже с Борисом Георгиевичем не попрощались. Никлас лишь передал пожелания доброго здоровья и приглашение заходить в гости если вдруг шеф-директора музея оказия в Петербург занесет. Зоя даже вещи из гостиницы не забирала — с ее слов, там не оставалось ничего, что ей нужно. Так и поехали в ночь.

Глава 15

Апрель

Остановились всего один раз, чуть позже полуночи — поужинали шашлыками в придорожном круглосуточном кафе, рассчитывая завтракать уже на озере Копанском. Только там Зоя узнала, что везут ее для начала не домой, а в Ленинградскую область, в поместье Никласа. Спорить даже не стала, будучи полностью опустошенной событиями.

К воротам поместья подъезжали около десяти утра. Лесная дорога вела вдоль озера, по сосновому бору. Весна уже полностью вступила в свои права, максимально приближая лето — пели птички, ярко светило солнце, зеленела трава и листья, слышались пронзительные девичьи крики… Так, какие-такие крики? — опомнился полусонный и расслабленный от близости дома Никлас, притормаживая.

Открыв полностью окно, прислушался. Потом свернул с дороги, и объезжая сосны редколесья выехал к береговой линии. Как раз в тот момент, когда по мелководью — поднимая кучи брызг, огромными скачками пронесся ведмедь Михаил, на спине которого сидела закутанная в белую простыню Марша и кричала что-то непотребное. Следом за ведмедем бежало с десяток девушек и молодых людей в простынях, банных шапочках, некоторые из них махали вениками или бутылками с шампанским. Некоторые махали снятыми с себя простынями.

Необычное зрелище — отметил про себя