это было смертельно опасно. Поэтому я лежал под жреческими одеяниями, словно младенец перед рождением. Лицо – в ладони, чтобы даже случайно не вдохнуть то, во что превратился воздух вокруг меня. В ушах и висках тяжелым буханьем отдавалось колотящееся сердце, а перед закрытыми глазами проносился весь этот день.

– Октай!

– Цел?

Я вынырнул из-под ткани, жадно глотая пропитанный гарью воздух. На месте цветущего луга плавилась земля. Ещё дрожало марево жара. Терпко пахло сожженной травой и почему-то паленой шерстью. Там, где стоял демон, догорала горсть праха. Заклинатели порхали над раскалёнными углями, ловко балансируя на своих мечах, и там, где они пролетали, жар исчезал, а земля остывала, превращаясь в чёрный пепел.

Надо мной стояли Ринчен и Байгал, и я понял, отчего второй заклинатель так влюблён в свой веер. Свечение, льющееся из его пальцев, растекалось по тонкой шёлковой бумаге, и каждый взмах тянул из реки волну, которая накатывала на луг и гасила землю гораздо быстрее, чем чары других заклинателей.

– Демон мёртв? – спросил я.

Глупый был вопрос. В пылающей бездне, которую заклинатели обрушили на луг, не могло выжить ничего живого.

– Да. Осталось лишь вылечить больных – без демона это будет легко, – и о красной чуме на два-три столетия точно можно забыть, – ответил Ринчен. Глаза у него смеялись. – Вы умеете удивлять, Октай! Я полагал, что мы прилетим на помощь к убегающему жрецу, а нас встретила такая речь… Во всём нашем языке нет слов, чтобы выразить восхищение свежестью вашего подхода. Кое-кто едва не свалился с меча!

Байгал весь вспыхнул, показав, кто именно был настолько неосторожен.

– Неслыханное бесстыдство! Разврат! – буркнул он. – Оденьтесь наконец!

Уши у него пламенели, он старательно не смотрел на меня, пока я не поправил одежду и не завязал пояс. Наряд достойно выдержал испытание огнём – даже не замарался в саже. Ринчен перенёс меня по воздуху через выжженный луг на чистый берег. Я тут же склонился над рекой и смыл пот с лица и шеи. Заклинатели закончили работу и, оставив на месте луга лишь ровный слой золы, перелетели ко мне. И удивили, когда собрались вокруг и низко поклонились.

– Примите благодарность от школы Горы Тысячи Голосов и школы Горы Трёх Вершин. Рискнув жизнью, вы безупречно исполнили роль приманки, и это позволило уничтожить опаснейшего демона в самые короткие сроки. Лишь благодаря вам мы смогли использовать огонь, – сказал Ринчен. – Конечно же, мы не останемся в долгу.

Я поклонился в ответ:

– Я уверен, вы достойно оцените мой вклад в нашу победу.

Ринчен выпрямился и широко улыбнулся заклинателям:

– Что ж, мечи в ножны, братья. Можно отдыхать!

Те сразу расслабились. Раздался смех, кто-то снял обувь и со стоном наслаждения прошелся по мелководью, появилось вино – и ореол недосягаемости вокруг бессмертных развеялся. Показалось, что рядом со мной вразнобой бредут обратно к столице обычные воины, которые только что выполнили очень трудное задание…

Так они и были ими! Каждый из заклинателей когда-то был обычным человеком, где-то хорошим, где-то плохим. Ни обретение бессмертия, ни власть над энергиями не могли изменить то, что было заложено природой изначально.

Сразу же у меня на многое открылись глаза, и мир стал проще и понятнее.

Я с улыбкой принял флягу с вином от Гуна и сделал большой глоток.

– Странно. Все предупреждены, что в столицу нельзя. Почему они прибыли сюда? – сказал Ринчен, когда мы вышли к городским стенам.

Я метнул взгляд налево, на освящённый тракт, куда смотрели все остальные, и замер с поднятой флягой.

На освящённом тракте стояла изрядно поредевшая за пору посевов императорская процессия, и со своего коня прямо на меня, в упор, во все глаза смотрел принц Чан.

– Октай?! Ты жив? – воскликнул он. – Что ты делаешь здесь? – Его взгляд скользнул по моим спутникам, и смоляные брови поднялись ещё выше. – Среди заклинателей?

Я стоял ни жив ни мёртв, так и окаменев с флягой у рта.

– Октай, кто это? – спросил Ринчен.

Только после этого вопроса я обратил внимание, что принц был среди воинов и ничем среди них не выделялся.

– Я наследник императора Алтана, принц Чан, – ответил он, подъехав к нам поближе. – Пожар, что пылал здесь чашку назад, устроили вы?

Заклинатели подобрались и поклонились. Ринчен на правах главного ответил:

– Приветствуем, принц Чан. Я Ринчен из школы Горы Тысячи Голосов, что в Центральной провинции. Мы с моими учениками находимся здесь по просьбе главы школы Горы Трёх Вершин, чтобы поймать демона Красной Чумы. Пожар, который вы видели, – это сработавшая засада на него.

– Успешно сработала? – спросил принц Чан.

Смотрел он только на меня. Его взгляд скользил по лицу, по моим волосам, заплетённым в жреческую косу, по наряду бенского жреца, по подвеске из белого императорского нефрита…

А я молился Нищему принцу о том, чтобы земля разверзлась и поглотила меня с головой.

– Да. Досточтимый жрец Октай прекрасно сыграл роль приманки, – ответил Ринчен.

Принц Чан нехорошо улыбнулся.

«Молчи! Пожалуйста, молчи!» – мысленно взвыл я.

– Досточтимый жрец? Октай?

Почуяв неладное, Ринчен перевёл взгляд с принца на меня и гораздо осторожнее спросил:

– Принц Чан, вы знакомы с этим странствующим жрецом?

– Да, мы были знакомы, – ответил принц и хмыкнул: – Правда, тогда он служил во дворце.

У заклинателей округлились глаза.

«Молчи! Просто промолчи! Я же спас тебя! Ты сам отпустил меня на свободу!»

– Октай служил в императорском дворце?

«Молчи!»

Принц не услышал мои мысленные мольбы и не остановился:

– Да. Он был наложником главной врачевательницы дворца госпожи Сайны.

Наступила тишина. Принц Чан смотрел на меня, Ринчен смотрел на меня. Все смотрели на меня, казалось, даже камни освящённого тракта повернулись в мою сторону.

– Так вот почему он такой развратник! – где-то за спиной хмыкнул Байгал.

Принц Чан, казалось, спохватился.

– Простите, я не совсем верно выразился. Октай был господином Гармонии. Своей службой он искупал вину отца. Тот совершил государственную измену…

Лица у заклинателей стали ещё сложнее, и принц, догадавшись наконец, что сказал что-то не то, замолчал.

Я не удержался и опустошил флягу, потому что с трезвой головой пережить этот позор было невозможно.

– Мой принц, вы сказали, что я всё искупил, и освободили меня, – негромко произнёс я и, расправив плечи, посмотрел принцу Чану прямо в глаза.

Принц нахмурился.

– Ты умирал! Кстати, ты так и не ответил, как умудрился выжить. Я лично проверил дыхание и пульс. Ты был мёртв!

Я улыбнулся, утопая в пучине позора. Мир вокруг ловил каждое слово, и земля уходила из-под ног. Накатило и подхватило ощущение дурного сна.