— Абсолютно точно.

Моя улыбка носит дразнящий оттенок.

— Я часто теряю сознание, особенно от глубины вашей жадности к моему члену, доктор Келлан.

Она задыхается, румянец заливает ее щеки, что заставляет меня только усмехнуться.

— Ты такой подлый, — пытается она выразить возмущение, но ее смех взрывается, когда она падает на меня.

Звук уникального смеха Софи — то, как она хихикает — затрагивает что-то глубоко внутри меня, заставляя меня чувствовать себя почти сверхчеловеком, потому что я могу заставить ее по-настоящему смеяться. Это чувство быстро превращается в желание большего, жажду многих других звуков, которые может издавать только она. И поэтому это никогда не закончится.

За последние двадцать ночей восемнадцать были с Софи. Я все ждал, что восторг утихнет, влечение остынет, а странная связь между нами ослабнет. Это неустанное желание к ней, к ее телу и разуму только усилилось.

Я хочу большего, чем просто трахнуть ее. Я хочу удержать ее, защитить ее. Я просто хочу… большего с ней.

Когда наш смех постепенно утихает, она поднимает глаза и встречается с моими. В ее золотых радужках я замечаю проблеск вопроса — того самого, который замечал каждое утро.

— Что это, Нико? — наконец спрашивает она, ее голос мягкий, но в тоже время твердый, а пальцы скользят по моей груди.

— О чем ты?

Я тяну время, прекрасно зная, что она не готова к моей честности. Я никогда не уклонялся от неприятных истин, в отличие от Софи, которая предпочитает танцевать вокруг них. И правда в том, что это превращается в нечто большее, чем когда-либо предполагалось.

— Это просто секс, да? Случайная интрижка, — настаивает она, пытаясь внести ясность. — Ты можешь быть честным, Нико. Я могу справиться с этим. Я выросла среди всего этого.

— Тебе не кажется, что это временно?

— Ну, да… и нет. Это немного сбивает с толку, — признается она с ноткой уязвимости в голосе.

— Я просто хочу убедиться, что мы на одной волне.

— Что тебя смущает?

— Это похоже на бесконечную связь, а не на одну ночь. Мы разговариваем каждый день, ты здесь каждую ночь, но я держусь на расстоянии от твоей реальной жизни. Как будто я твой маленький грязный секрет. Я даже не знаю, где ты живешь — не то чтобы мне это действительно интересует, — быстро добавляет она.

— Мой маленький грязный секрет, — уголок моего рта приподнимается в ухмылке. — Мне нравится, как это звучит.

— Нико, я сейчас серьезно.

— Я тоже, Софи. Ты хочешь знать о моем мире, моем бизнесе, моей семье?

Она пожимает плечами.

— Не совсем, но учитывая, что ты постоянно втягиваешь меня в свои мысли, а в последнее время ты большую часть находишься внутри меня. Я считаю, что на данном этапе говорить «нет» немного излишне.

Я улыбаюсь ей.

— Мне очень даже нравится такой расклад.

Она фыркает и закатывает глаза:

— Конечно, тебе нравится.

— Хорошо, Софи, послушай. Дело в том, что если привести тебя в мой мир до того, как ты будешь готова, ты либо станешь моей сильнейшей силой, либо моей величайшей слабостью.

— Что ты имеешь в виду?

— Чего-то между не существует. Ты не можешь засунуть палец в пасть акуле и надеяться, что она его не откусит. Если я приведу тебя в свой мир, пути назад не будет.

— Что значит «пути назад не будет»?

— Софи, — начинаю я, в моем тоне безошибочно проскальзывает серьезность. — Каждый момент своей жизни я хожу с мишенью на спине. В ту секунду, когда ты войдешь в мой мир, эта мишень сразу перейдет и на тебя. Твоя жизнь изменится так, что ты можешь быть не готова. Если ты принимаешь меня, это значит, что ты переедешь ко мне. И выйти на улицу в одиночку не сможешь, только с телохранителем.

Дополнительная полицейская охрана, которую я организовал на этой улице, камеры, ночные патрули — это ничто. Ей понадобится гораздо больше, чем это.

— Ты также станешь объектом интенсивных спекуляций в средствах массовой информации и блогах, если они узнают о тебе.

Я вижу, как тень неуверенности мелькает в ее глазах, когда тяжесть моих слов оседает на нее.

— Ты прав, это слишком для меня. Но это временные трудности, не так ли? Пока мы… разбираемся в этой случайной интрижке?

Ее вопрос наполнен надеждой, которая меня озадачивает.

— Софи, тебя действительно это устраивает? Это разумный вариант, но это не то, что может удовлетворить любого из нас.

Она молча смотрит на меня, ее руки замирают на моей груди, прямо над тем местом, которое, как я думал, было пустой оболочкой.

— Я не знаю, — признается она.

Я смотрю на ее яркие золотые глаза, в которых вижу не только сексуальный блеск. Они источают мудрость, честность и заглядывают гораздо глубже, чем большинство людей.

— Я так не думаю. Ты хочешь меня, Софи, всего меня.

Я кладу руку на кафельную стену рядом с ее головой, запирая ее своим телом. Другая моя рука поднимает ее подбородок, следя за тем, чтобы ее взгляд не отрывался от меня.

— Ты хочешь, чтобы я отвез тебя к себе домой, fiammetta57. Ты хочешь, чтобы я сделал тебя своей.

Ее рот приоткрывается в резком вдохе.

— Нико…

— Шшш, все в порядке. — мой голос — это шепот утешения. — Я хочу того же.

— Нико! Ты не можешь знать наверняка; не прошло и двух месяцев с нашей встречи.

Я вздыхаю, запрокидываю голову и смотрю в потолок в поисках нужных слов.

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы наконец понять, что я не… я не смогу причинить тебе боли?

Она погружает зубы в опухшую от поцелуя нижнюю губу, обдумывая это, не обращая внимания на стрелу похоти, направленную прямо на мой член. Черт, я хочу ее рот. Сейчас.

— Думаю, я понимала это с того самого первого дня, когда ты приехал ко мне домой. Когда мы пошли на похороны Рэйфа.

Признается Софи.

— Что ж, я надеюсь, что ты тоже скоро со всем разберешься.

Осторожно освободив ее губу, я захватываю их в быстром и крепком поцелуе.

Когда она начинает растворяться во мне, на мгновение забывая о своей спешке на работу, я отстраняюсь, не обращая внимания на боль в яйцах.

— Я дам тебе принять душ, Софи.

Выйдя из душевой кабины, я беру презерватив и оставляю ее, зная, что, если я не уйду сейчас, она не только опоздает, но и охрипнет, и не сможет разговаривать со своими клиентами сегодня.

Обернувшись полотенцем, я направляюсь в спальню, чтобы вытереться