— Тогда отсоси, потому что хочешь. Потому что тебе не нужна причина, чтобы сосать мой член и глотать каждую каплю спермы, которую я тебе дам, так ведь?

Я больна. Именно поэтому его слова заставляют мои соски напрячься до боли, а рот наполнится слюной, жаждущий его вкуса.

— Ты ненасытен, Нико. — я пытаюсь звучать неодобрительно, но получается лишь как бездыханный стон, потому что больше всего я хочу завершить начатое ранее.

Он улыбнулся дьявольской улыбкой.

— Это касается нас двоих, fiammetta. На колени.

Я соскальзываю с его бедер и опускаюсь на ковер, уже зная, что он доведет меня до предела, и не в силах поверить, как сильно я этого хочу, и как сильно стала влажной моя киска.

И я обнаруживаю, что оказалась права. Нико не только доводит меня до предела, но и показывает мне ту сторону, о которой я и не подозревала.

Держа мою голову неподвижной, Нико жестко трахает меня в рот. Мои глаза слезятся, рот открыт, но все равно каждый раз, когда он глубоко входит в меня, я давлюсь.

Действуя на чистом инстинкте, зная, насколько Нико нужен контроль, я убираю руки от основания его члена и пробираюсь под его рубашку и вокруг его талии, наслаждаясь ощущением его твердых мышц. Это безмолвный жест капитуляции перед Нико, знак доверия и разрешения делать все, что ему угодно.

Его пальцы сжимаются в моих волосах, и он задыхается.

— Buon Dio53, Софи, что ты со мной делаешь?

Я могла бы спросить тебя о том же.

Нико не из тех, кто молчит во время секса, но на этот раз он необычно громкий. Будто хочет, чтобы я слышала, как хорошо у меня во рту. Его темное удовольствие, мучительные стоны и лихорадочные проклятия попадают прямо между бедер, словно горячие стрелы похоти, заставляя меня отчаянно нуждаться в освобождении. Его и моем.

Я убираю руку с его талии, чтобы запустить пальцы в свои влажные складки и потереть клитор, когда его стоны становятся дикими, а бедра начинают дрожать. И через несколько секунд, он уже на пределе. С криком он вгоняет свой член глубоко и начинает заливать мое горло своей спермой.

И ее очень много, учитывая, что мужчина кончил менее получаса назад.

Я вибрирую от безумного вожделения, не похожего ни на что, что я когда-либо испытывала. Я чувствую себя оголенным проводом, и, если Нико просто дунет на меня, я кончу. Не знаю, связано ли это с тем, что я впервые позволила мужчине кончить мне в рот, не говоря уже о том, чтобы наслаждаться его вкусом. Или, может быть, из-за его глаз, темных и обжигающих, которые смотрят на меня, наблюдая, как я глотаю его сперму.

— Bellissima54, — хвалит он, его глаза полны интенсивной гордости, и уголок рта изогнут в мимолетной улыбке.

Я замечаю, что его эрекция никуда не делась, чему я чрезвычайно рада, потому что если он не выебет безумное пульсирующее желание из моей киски в следующую минуту, я, наверное, умру.

Когда он наклоняет меня над столом, я практически всхлипываю от облегчения.

— Я не буду медлить, Софи, — предупреждает Нико.

— Не смей! Трахни меня жестко! Сейчас же!

— Si, bella55, — усмехается он, затем входит в меня с такой яростью, что я сразу же начинаю кричать. Он трахает меня до оргазма глубокими, мощными толчками и сразу же переходит к очередному. И он продолжает и продолжает, доводя меня до умопомрачительных высот наслаждения.

Это безумно жестко и невероятно грязно, и я уверена, что больше никогда не смогу смотреть на свой офисный стол как раньше, но это лучший секс в моей жизни. И что-то подсказывает мне, что я только начала раскрывать Нико.

Боже, помоги мне.

К тому времени, когда мы в конце концов погрузили Джорджа в его переноску и ушли, уже давно наступили сумерки. Я довольна, сонная, хриплая, с ноющей болью в киске. Он подвозит меня к дому, пообещав, что кто-то доставит мой Camaro на подъездную дорожку к утру.

— Нико, ты уверен, что с Марией и Викторией все в порядке? — спрашиваю я снова, прежде чем выйти из его джипа.

— Si56, — отвечает Нико. — Насколько возможно для одинокой и недавно овдовевшей женщины.

Я киваю и целую его на прощание, желая, чтобы был какой-то способ помочь Марии. Я знаю, что предложение выбрать другого терапевта исключено, поскольку ее последнему едва удалось спастись.

Мария, вероятно, переживает начальные стадии горя, заключаю я, падая в кровать, слишком уставшая, чтобы сделать больше, чем просто снять каблуки.

Но если бы у меня было чутье, оно бы сработало прямо сейчас.

Глава 17

Нико

Я наклоняюсь и целую Софи в шею, пока покидаю ее тело. Она тяжело дышит, ее руки все еще прижаты к стене, тело блестящее и скользкое от горячей воды, льющейся на нас. Я уже подумываю о следующем раунде, когда она отталкивается от стены и разворачивается, мой член задевает ее бедро. Он все еще в латексе, кончик презерватива наполнен спермой.

— Нико, ты все еще тверд?

Голос у нее хриплый.

Я только пожимаю плечами.

— Потому что я еще не закончил с тобой, и то что ты так смотришь тоже не помогает.

— Из-за тебя я опоздаю на работу, и ты знаешь, что для моего клиента в понедельник утром нужно попотеть, чтобы его все устроило.

Я не знаю, кто, черт возьми, этот парень, но меня охватывает иррациональное чувство собственничества. Слова Софи, как руки массажиста, обладают уникальной способностью переходить от успокаивающей ласки к жесткому поколачиванию. Что-то мне подсказывает, что этот парень не заслуживает ласки.

— Похоже это какой-то сопливый и требовательный парень с Уолл-стрит.

— Нико Вителли!

Она огрызается, ее брови сдвинуты вместе в явном знаке неодобрения.

— Кроме того, ты очень сильно ошибаешься насчет него. Это доказывает, что нельзя думать стереотипно.

— Возьму на заметку. Но разве это иногда не истощает эмоционально?

Я думаю о своем собственном опыте общения с Марией. Я почти уверен, что у меня начали появляться седые волосы с тех пор, как она попала под мою защиту.

— Ходить по кругу может быть немного неприятно, но нет, я бы не назвала это истощением.

— Да, я забыл. Это твое игровое поле. В любом случае, увидимся сегодня вечером.

— Вообще-то, Нико, я могу выделить для тебя обеденное время.

Я выгибаю бровь.

— Да ужасно любезно с вашей стороны, доктор Келлан.

— Ну, ты давно не приходил на терапию, Дон Вителли, — невозмутимо говорит она. —