– Сэм! - позвал он. - Эй, Сэм! Мерри, Пиппин! Ну где вы тамзастряли? - Мертвая тишина была ему ответом. В страхе он кинулся назад,отчаянно призывая друзей, и вдруг издалека ему послышался ответный крик: «Эгей,Фродо! Эгей!». Как ни странно, крик доносился с восточной стороны, вроде быиз-за камней, возле которых остановился Фродо. Двинувшись в этом направлении,он сразу почувствовал крутой подъем. Так, карабкаясь и крича, он куда-то лезсквозь мрак и долго не слышал никакого ответа, но потом откуда-то сверху изтумана все же донеслось короткое: «Эй; Фродо!», и вдруг туман прорезал крик«Помогите!», повторился несколько раз, перешел в протяжный плач и резкооборвался. Из последних сил Фродо заковылял вперед, но тьма вокруг сгущаласьбыстрее, и скоро ни в каком направлении уже нельзя было быть уверенным. Аподъем все продолжался. Впрочем, ноги вскоре подсказали, что он достиг… чего?Может, вершины холма, может, гребня лощины… Усталого, взмокшего от усилий, еготем не менее начал бить озноб. И темнота кругом, хоть глаз выколи!

– Эй, ну где вы там? - закричал он в отчаянии.

Ему снова никто не ответил. Пока Фродо прислушивался,похолодало еще сильнее. Вдруг обнаружился пронизывающий ветер. Погода менялась.Клочья тумана неслись мимо. Изо рта шел пар. Тьма редела на глазах. Фродовзглянул вверх и с удивлением заметил в летящих облачных нитях две-три слабыезвездочки. Ветер уже не шелестел, а посвистывал вокруг.

Фродо послышался (хотя теперь он не был уверен в этом) ещеодин слабый крик издали. Он пошел туда, а туман стремительно таял и вдругисчез, как сдернутый полог, открыв высокое звездное небо. Фродо сразусообразил, что идет на юг, а оглядевшись, обнаружил себя на вершине холма. Надополагать, забрался он сюда с севера. Пронзительный ветер налетал с востока.Справа высилось нечто угрюмое и большое. Это был древний курган.

– Где вы? - снова крикнул Фродо сердито.

– Здесь! - ответил ему глубокий мрачный голос, шедший,казалось, из-под земли. - Здесь! Я жду тебя!

– Нет! - коснеющими от страха губами едва выговорил Фродо.Он не сделал даже попытки бежать. Ноги подкосились, и хоббит рухнул навзничь. Втишине не слышалось ни шороха, но когда, дрожа, он взглянул вверх, над нимсклонилась темная бесформенная фигура. Фродо показалось, что на него уставилисьхолодные, освещенные бледным, невероятно далеким светом глаза, потом будтостальные тиски схватили его. Обжигающее ледяное прикосновение разом сковаломышцы и кости, и больше он ничего не помнил.

Когда вернулось сознание, тут же нахлынул ужас. В головесловно взорвалась мысль: он схвачен! пойман! Ему не выбраться из Упокоища. Онпопался в лапы Нежити, и чары сковали его навеки. Не смея шевельнуться, Фродолежал навзничь на холодном камне со сложенными на груди руками.

Великий страх, как оказалось, оставил достаточно места длямыслей, и Фродо думал о Бильбо, об их прогулках по тропинкам Шира в долгихразговорах о судьбах и приключениях. Наверное, в сердце самого обрюзгшего иробкого хоббита дремлет зерно мужества и ждет часа отчаянных испытаний, чтобыпрорасти в душе. А уж Фродо никто бы не назвал робким и обрюзгшим. Бильбо (да исам Гэндальф) полагали его лучшим хоббитом Шира (понятно, сам Фродо об этом недогадывался). Он лежал и думал о том, как быстро, бесславно и ужасно кончилосьего Приключение, но - странно: мысли эти укрепили и успокоили его. Телопостепенно собиралось, словно готовясь к последнему, решительному рывку. Он ужене был слабой, беспомощной добычей.

Так, раздумывая и приходя в себя, лежал он некоторое время ивдруг заметил, что темнота вокруг редеет, а на смену ей приходит бледный,призрачно-зеленоватый свет, исходящий не то от пола, не то от самого Фродо. Вневерном свечении еще нельзя было разглядеть окружающее, но уже выступиликонтуры тел лежащих рядом друзей. Мертвенно бледные лица, тускло-белые саваны…Вокруг громоздилось золото, но драгоценные камни не сверкали, а кольца, венцы,оружие, короны в зеленоватом сумраке выглядели холодными и отталкивающими.Фродо с удивлением смотрел на золотые обручи, охватывающие волосы хоббитов,пояса из золотых цепей поверх саванов, кольца на их пальцах. Сбоку от каждогохоббита лежал короткий меч, в ногах - щит. А еще один меч - длинный иобнаженный - лежал неподвижно на шеях всех троих.

Тишины больше не было. Где-то в отдалении возникло странноепение. Безмерно жуткий голос, то высокий и пронзительный, то утробно-низкий,переходящий в бормотание, издавал поток заунывных звуков, постепенно из-замногократного повторения складывавшихся в слова. Слова злобные, тяжкие,холодные как лед, жестокие и бессердечные. Это ночь проклинала утро, никогда ненаступавшее здесь, холод поносил тепло, не желавшее согреть его. Фродопочувствовал, что продрог до костей, замерз смертельно, навсегда. А голосстановился все различимее, и волосы Фродо встали дыбом, когда бормотаниепревратилось в заклинание:

Черный камень, черный лед

Сердце холодом скует;

Будет долог черный сон.

Лишь тогда прервется он,

Когда Солнце и Звезда

Омертвеют навсегда

И Властитель в черной мгле

Воцарится на земле!

Откуда-то из-за головы послышался скребущий, царапающийсязвук. Опершись на руку, Фродо приподнялся и огляделся. Они лежали в широкомкаменном туннеле, и из-за близкого поворота вытягивалась длинная костистаядлань. Она подбиралась к рукояти меча возле Сэмова горла.