– Да, – согласился Меткий, – полезная штука! Долго рассусоливать нам на станции времени не дадут. Кстати о нем, драгоценном: на моих уже двадцать два часа сорок минут.

– Нормально, – подытожил Стрелок. – До рассвета должны все успеть. В путь!

Сначала группа шла так быстро, как только можно идти по ночному лесу, наполненному опасными тварями и аномалиями и расположенному на вражеской территории. Однако через час продвижение совсем замедлилось – людям пришлось буквально продираться сквозь густые заросли ельника. К счастью, когда появилось ощущение, что колючим веткам, норовящим хлестнуть по лицу, нет конца, пейзаж изменился. Хвойные деревья расступились и сменились лиственными сородичами, впереди заблестела вода.

– Не понимаю, если наберем «лепёшек» – на фига мы эти две бандуры тогда с собой потащили? – спросил Николай, поправляя «Шмель» за спиной.

– Не ворчи, – пожурил его Меткий, – ты же понимаешь, что там, где удобно бросить артефакт на манер гранаты, стрелять из тубуса едва ли получится. С другой стороны, рукой нельзя забросить подарочек на двести метров, да еще в окошко на третьем этаже.

– Хех, – притворно вздохнул капитан, – одно утешает: в обратный путь я его не потащу! Когда начнем отходить с АЭС – обязательно найду цель посмачнее!

Внезапно сталкеры наткнулись на проселочную дорогу, идущую вдоль края болота, а через минуту обнаружили на обочине несколько телег. Трудно сказать, что поражало больше: борта, ломящиеся от мешков, кувшинов, древних сундуков и огромных бутылей из темно-зеленого стекла, их неуместный для двадцать первого века вид, отличное состояние всех предметов или добела вымытые дождями кости лошадей, некогда запряженных в эти повозки.

– Что за ерунда? – удивился Николай, включил фонарик и шагнул вперед, видимо, намереваясь получше осмотреть содержимое обоза.

– Стоять! – одернул его проводник. – Ни к чему не притрагиваться и не приближаться! Это аномалия, я ее впервые вижу, но от украинских ребят слышал кое-что. Возьмем чуть правее.

Твердой почвы под ногами с каждой минутой становилось все меньше, а зарослей камыша и осоки – все больше.

– Привал, – скомандовал Стрелок, выбрав островок посуше. – Надо перекусить, пока есть возможность, и раздобыть себе слеги – без них на этом болоте делать нечего. Изготавливать лучше из сухого ствола сосны или из живого лиственного. Лично я предпочитаю молодые осинки.

– Шибко глубокие здесь топи? – поинтересовался Толкай.

– А черт его знает, но человеку точно хватит! Слеги больше трех метров не делают, поэтому для промера их не везде хватит. Помню, иду в жиже по пояс и прощупываю дно, спереди и по бокам. Вроде все нормально, а потом слева – ух! – вся слега целиком ушла и ни во что не уперлась. Сколько там? Пять, десять метров? Никто из живых не знает. Одно точно: если у такого места оступишься и тропу потеряешь, то сам уже на поверхность не выберешься!

– Разве болотная жижа не тяжелее воды? Она вон – даже вязкая!

– Вода – это ньютоновская жидкость, а трясина – бингамовская, на нее закон Архимеда не действует. Если погружаешься в топь, то всплыть можно, только найдя твердую опору. В противном случае, любое движение приводит к еще большему погружению. Утопание в трясине необратимо, даже если архимедова сила существенно больше веса. Поэтому, парни, внимательность должна быть, как на минном поле, это раз, и обязательно одной веревкой для страховки объединимся, чтоб если кто провалится, то успели вытащить. Места тут, как я уже говорил, коварные.

– Да после подобного предупреждения уже в принципе не расслабишься! – поежился Жердев. – Вряд ли кто-то зазевается!

– Страховка все равно нужна, – возразил ему проводник. – Поскольку одной бдительности недостаточно. Можно ногой в иле завязнуть и, выдергивая ее, чуть потерять равновесие – шагнешь, куда и не собирался. Часто этого хватает. Я уж не говорю о таком раскладе, когда шарахнешься от кого-нибудь с испугу!

– Мля, только не говори, что когда мы будем стоять по пояс или по грудь в грязи, снизу кто-то может схватить за ляжку или промеж ног!

– Гарантировать не могу.

– Рядом с Фукусимской АЭС водятся мутировавшие крокодилы, здесь тоже, что ли?

– Нет, по крайней мере, раньше их тут не встречали.

– А змеи?

– Есть, и очень опасные, но только одна разновидность, всех остальных сами же и пожрали. Живут они исключительно по окраинам болота, потому что основная часть трясины практически безжизненна: ни ягод, ни цветов весной, ни лягушек, ни пиявок, ни насекомых – даже комаров. Вот и держатся ближе к суше, охотятся на подошедших к воде зверей.

После таких слов все «мужики» невольно начали озираться, подсвечивая почву фонариками.

– Спокойно, парни, без паники! – поняв свою ошибку, попробовал их успокоить проводник. – Я этот островок сразу проверил, он чистый. Здешние змеи, по сути, сухопутные, и плавать умеют только по поверхности, а не под водой. Кусаются исключительно на суше, из засады. Слава богу, у них строго одно из двух: либо грести, либо кусаться. Да и жрать в воде они не могут, не нужна им такая охота.

– Это каких же размеров твари на людей охотятся?! Длиной с автобус?

– Нет, выглядят, как двухметровый кусок пожарного шланга, темно-коричневого или черного цвета. У них зубы особенные, поэтому они не заглатывают целиком добычу, загнувшуюся от яда, а вцепляются и начинают вращаться, вырывая куски.

– Жесть! – поморщился Жердев.

– Не волнуйтесь, – заверил Стрелок, – я все клочки суши буду первым обследовать!

– Тогда ладно! А то я уж…

– Погоди, Коля, – прервал его Меткий. – Мне кажется, Игорь изначально не про змей хотел рассказать, когда упомянул, что мы можем испугаться. Я верно уловил?

– Да, – со вздохом согласился знаток украинской Зоны после небольшой паузы, – не хотел вас излишне накручивать, может, и не встретим ничего. Думал просто принять меры предосторожности, и всё.

– Так кого нам бояться? – спросил Толкай.

– Этим болотам тысяча лет в обед, тут еще до появления всяких мутантов нечисть верховодила.

– Ты же говорил, что байки про свечи покойника – чушь!

– Я сказал, что не верю в духи древних воинов, охраняющих золото. А речь совсем о другом: тут и болотник есть, и прочая дрянь, да к тому же место проклято киевскими ведьмами.

– С чего вдруг?

– Говорят, как-то раз лазутчики князя отследили и схватили тут за ритуалом нескольких любительниц черного ремесла. Там дело личное – они не то отравили его отца, не то такую порчу навели, что бедолага чуть кишки не выплюнул.

– Постой, так ты про Юрия Долгорукого и его сына, Андрея Боголюбского, говоришь? Разве не бояре там были замешаны?