Она вздохнула — глубокий, печальный вздох.

— Да-да, вы правы, хотя у бедного Чарлза была борода. Этобыл мой двоюродный брат, мосье Пуаро. Я никогда не знала его хорошо, но когдамы были маленькими детьми, мы играли вместе… А теперь я привела его к смерти —к отвратительной, жалкой смерти…

Минуты две они молчали. Затем Пуаро мягко сказал:

— Вы расскажете мне…

Она очнулась.

— Да, это надо рассказать. Мы были в отчаянном денежномположении — вот с чего все началось. Мой муж… у моего мужа были серьезныенеприятности… самые скверные неприятности. Ему угрожало бесчестье, быть может,тюрьма… Да, собственно, и сейчас еще угрожает… Поверьте, мосье Пуаро, тот план,который я составила и осуществила, — это мой план, муж не имеет к нему нималейшего отношения. Подобные планы вообще ему совершенно несвойственны — длянего это слишком рискованно. Я же никогда не боялась риска. И должно быть,всегда была неразборчива в средствах. Например, я прежде всего попросила в долгу Розалин Клоуд. Не знаю, дала бы она мне денег или нет, будь она одна. Новмешался ее брат. Он был в отвратительном настроении и нанес мне — так я считаю— незаслуженное оскорбление.

Поэтому, обдумывая свой план и приводя его в исполнение, яне испытывала никаких угрызений совести. Надо вам сказать, что в прошлом годумой муж пересказал мне довольно интересный разговор, который он слышал в клубе.

Насколько я знаю, вы присутствовали при этом разговоре,поэтому я не буду вдаваться в подробности. Он позволял предположить, что первыймуж Розалин не умер — и в таком случае, разумеется, у нее не было бы никакихправ на деньги Гордона. Конечно, это было лишь неясное предположение, но онозасело в нашем сознании как некий слабый шанс, который мог бы осуществиться. Имне внезапно пришло в голову, что можно кое-что сделать, используя этопредположение. Чарлз, мой кузен, жил в деревне, в очень бедственном положении.Он побывал в тюрьме и был совершенно беспринципен, но на войне держался хорошо.Я попросила его помочь нам… Конечно, это был шантаж, не более и не менее. Но мыдумали, что у нас хорошие шансы на успешное завершение этого дела. В худшемслучае, думала я, Дэвид Хантер откажется платить. Я не думала, что он мог быобратиться в полицию: люди, подобные ему, не любят полиции…

Ее голос зазвучал глуше.

— Наш план как будто бы удался. Обмануть Дэвида оказалосьлегче, чем мы думали. Конечно, Чарлз не мог прямо выдавать себя за РобертаАндерхея. Розалин в один момент разоблачила бы его. Но, к счастью, онапереехала в Лондон, и это дало Чарлзу возможность, по крайней мере, намекнуть,что, может быть, он сам и есть Роберт Андерхей. Итак, как я уже говорила,Дэвид, казалось, попался на нашу удочку. А вместо этого…

Голос ее теперь задрожал.

— Нам следовало знать, что Дэвид — опасный человек. Чарлзумер… убит… А если бы не я, он был бы жив. Я послала его на смерть…

Спустя некоторое время она продолжала сухим тоном:

— Вы можете представить себе, что я испытываю с тех пор.

— Тем не менее, — сказал Пуаро, — вы быстро сообразили, какдействовать дальше. Это вы подговорили майора Портера опознать в вашем кузенеРоберта Андерхея?..

Но она прервала его:

— Нет, клянусь вам, нет! — повторяла она со страстью. —Только не это! Никто не был удивлен больше меня… Удивлен? Да нет, я была простоошарашена, когда этот майор Портер вышел и заявил, что Чарлз — наш Чарлз! — этоРоберт Андерхей. Я этого не могла понять… И до сих пор не понимаю.

— Но кто-то ходил к майору Портеру. Кто-то уговорил его илиподкупил, чтобы он опознал в убитом Андерхея…

Фрэнсис решительно сказала:

— Только не я. И не Джереми. Ни он, ни я не способны на это.О, я понимаю, для вас это звучит абсурдно! Вы считаете, что раз я способна нашантаж, то так же легко пошла бы и на мошенничество. Но для меня между шантажоми мошенничеством лежит пропасть. Вы должны понять: я была внутренне убеждена —да и сейчас тоже, — что мы имеем право на часть денег Гордона. Я была готовадобыть обманом то, что мне не удалось получить честным путем. Но сознательно,обдуманно лишить Розалин всего, ложно показав, что она вовсе не жена Гордона… Онет, уверяю вас, мосье Пуаро, этого я не могла бы сделать. Прошу вас, прошу,верьте мне.

— Я считаю, — медленно сказал Пуаро, — что каждый способентолько на определенного рода дурные поступки. Я верю вам.

Затем он пристально взглянул на нее.

— Вам известно, миссис Клоуд, что майор Портер сегодня днемзастрелился?

Она отпрянула. В ее широко раскрытых глазах застыл ужас.

— О нет, мосье Пуаро, не может быть!

— Да, мадам. Видите ли, майор Портер был честным человеком.Он оказался в тяжелом материальном положении, и, когда пришло искушение, он,как и многие другие, не смог устоять. Ему могло показаться, он мог убедитьсебя, что его ложь морально оправдана. Он уже раньше был глубоко предубежденпротив женщины, на которой женился его друг Андерхей. Он считал, что она низкопоступила с его другом. А затем эта бессердечная маленькая авантюристка вышлазамуж за миллионера и завладела состоянием своего второго мужа в ущерб егособственной родне. Портеру, наверно, казалось заманчивым вставлять ей палки вколеса. Ему казалось, она заслужила это. И кроме того, опознав убитого, онобеспечил бы себе будущее. Когда Клоудов восстановили бы в правах, он. Портер,получил бы свою долю… Да, я вижу, как велико было искушение. Но, как и многимлюдям его типа, ему не хватало воображения. Он никогда не предполагал, чтобудет чувствовать себя так ужасно во время дознания. Это было заметно. А вближайшем будущем ему предстояло повторить ту же ложь под присягой. И не толькоэто: был арестован человек, обвиненный в убийстве, и ложное опознание убитогодало очень весомое подтверждение этому обвинению. Майор вернулся домой, честнопосмотрел фактам в лицо и избрал тот выход, который казался ему наилучшим.

— Он застрелился?

— Да.

Фрэнсис пробормотала:

— Он не сказал, кто… Кто?

Пуаро медленно покачал головой.

— Нет. У него был свой кодекс чести. Никаких указаний натого, кто уговорил его совершить клятвопреступление.

Пуаро пристально смотрел на женщину. Да, несомненно, онаиспытала облегчение при этом известии. Но это было естественно в любом случае…

Она встала и подошла к окну, потом сказала:

— Итак, мы в том же положении, что были вначале…

Хотел бы знать Пуаро, о чем она сейчас думала.