— И это помогает?

— Иногда да. Вас удивило бы, как много я знаю о повседневнойжизни в Вормсли Вейл за последние несколько недель. Я знаю, кто куда ходилгулять, кого встречал, а иногда — что они говорили. Например, я знаю, что этотАрден шел в деревню по тропе мимо усадьбы Фэрроубэнк и спросил мистера РоулиКлоуда о дороге, что у него не было багажа, — только рюкзак. Я знаю, чтоРозалин Клоуд перед тем провела больше часа на ферме с Роули Клоудом и что тамчувствовала себя счастливой, а это так необычно для нее.

— Да, — подтвердила Лин. — Роули говорил мне. Он сказал, чтоона была похожа на служанку, получившую выходной день.

— Ага, он так сказал? — Пуаро помолчал, затем продолжал:

— Да, я знаю кучу историй о том, кто куда ходил. И я слышалкучу историй о людях, находящихся в затруднительном материальном положении.Например, о вас и о вашей матери.

— Это не секрет, — сказала Лин. — Мы все пытались выжатьденьги из Розалин. Вы это имели в виду, да?

— Я этого не говорил.

— Но это правда! И я полагаю, вы слышали сплетни обо мне иРоули и Дэвиде.

— Но вы собираетесь выйти замуж за Роули Клоуда?

— Собираюсь ли? Если б я сама знала… Именно это я пыталасьрешить в тот день, когда Дэвид выбежал из лесу. Эта мысль была похожа набольшой вопросительный знак в моем мозгу. Что мне делать? Что мне делать? Дажепоезд в долине, казалось, задавал тот же вопрос. Паровозный дым в небе стоял вформе вопросительного знака.

На лице Пуаро появилось странное выражение.

Неверно поняв его, Лин воскликнула:

— О, неужели вы не видите, мосье Пуаро, как все это трудно?Вопрос вовсе не в Дэвиде. Дело во мне! Я изменилась. Я была в отъезде три…почти четыре года. Теперь я вернулась, но вернулась другим человеком. И этообщая трагедия. Люди возвращаются домой изменившимися, должны сноваприспосабливаться к прежней жизни. Нельзя уехать, жить по-иному и неизмениться.

— Вы не правы, — сказал Пуаро. — Трагедия жизни состоит втом, что люди не меняются.

Она изумленно посмотрела на него, покачала головой. Оннастаивал:

— Да-да. Это так. Но почему вы уехали одной из первых?

— Почему? Я ушла в армию, пошла служить.

— Да-да. Но почему вы вступили в армию в числе первых? Выбыли помолвлены. Вы любили Роули Клоуда. Ведь вы могли бы работать на ферме,здесь, в Вормсли Вейл?

— Могла бы, наверно. Но я не хотела…

— Вы хотели уехать отсюда. Вы хотели побывать за границей,увидеть жизнь. Вы хотели, быть может, уехать от Роули Клоуда. И теперь вынеспокойны, вам все еще хочется… уехать! О нет, мадемуазель, люди не меняются!

— Когда я была на Востоке, я тосковала по дому! —воскликнула Лин, как бы защищаясь.

— Да-да. Вам хотелось быть там, где вас не было. И так,может быть, с вами будет всегда. Вы мысленно рисуете себе картину, например,как Лин Марчмонт возвращается домой… Но эта картина не осуществляется, так какта Лин Марчмонт, которую вы воображаете, не настоящая Лин Марчмонт. Это та ЛинМарчмонт, какой вы хотели бы быть.

Лин спросила с горечью:

— Значит, по-вашему, я никогда и нигде не буду довольна?

— Я этого не говорю. Но я утверждаю: когда вы уезжали, вы небыли счастливы от своей помолвки с Роули, и теперь, когда вы вернулись, выпо-прежнему несчастливы.

Лин сорвала листок и задумчиво покусывала его.

— Чертовски здорово вы во всем разбираетесь, мосье Пуаро.

— Это мое ремесло, — скромно ответил Пуаро. — Я думаю, естьеще одна истина, которую вы пока не познали.

— Вы имеете в виду Дэвида? Вы думаете, я люблю Дэвида?

— Ну, это вам самой решать, — пробормотал Пуаро сдержанно.

— А я не знаю! Что-то есть в Дэвиде, чего я боюсь. Но что-тои притягивает меня… — Она минуту помолчала, а затем продолжала:

— Вчера я говорила с его бригадным генералом. Когда онуслышал, что Дэвид арестован, он приехал сюда узнать, чем может помочь. Генералрассказывал мне, каким невероятно смелым был Дэвид. Он сказал, что Дэвид былодним из самых храбрых людей, какие когда-либо служили под его началом. И всеже, знаете, мосье Пуаро, несмотря на все, что он говорил, на все его похвалы, уменя было такое чувство, будто он не совсем уверен, не абсолютно уверен, чтоДэвид не сделал этого…

— И вы тоже не уверены?

Лин криво и как-то жалко улыбнулась.

— Нет… Видите ли, я никогда не доверяла Дэвиду. А развеможно любить человека, которому не доверяешь?

— К несчастью, можно.

— Я всегда была несправедлива к Дэвиду, потому что никогдане доверяла ему… Я многому верила из грязных местных сплетен… Верила намекам,что Дэвид вовсе и не Дэвид Хантер, а просто дружок Розалин Клоуд… Мне сталостыдно, когда я встретила этого бригадного генерала и он рассказал мне, чтознал Дэвида еще мальчиком, в Ирландии.

— Это поразительно, — пробормотал Пуаро, — как люди любятхватать палку не с того конца.

— Что вы хотите сказать?

— Только то, что сказал. Вспомните: в ту ночь, когдапроизошло убийство, звонила вам по телефону миссис Клоуд — я имею в виду женудоктора?

— Тетушка Кэтти? Да, звонила.

— О чем был разговор?

— Какая-то невероятная путаница с какими-то отчетами…

— Она говорила из своего дома?

— Да нет, ее телефон был как раз не в порядке. Ей пришлосьидти в автомат.

— В десять минут одиннадцатого?

— Около этого. Наши часы никогда не показывают время точно.

— Около этого, — задумчиво повторил Пуаро и деликатнопродолжал:

— Это был не единственный ваш телефонный разговор в тотвечер?

— Нет, — коротко ответила Лин.

— Дэвид Хантер звонил вам из Лондона?

— Да. — Внезапно она вспыхнула. — Я полагаю, вы хотитезнать, что он сказал?

— О, я бы не осмелился…

— Да, пожалуйста, можете это узнать! Он сказал, что уезжает…исчезает из моей жизни. Он сказал, что не даст мне счастья и что он никогда нестал бы праведником… даже ради меня.