На следующее утро инспектор Спенс употребил почти то жевыражение, что и Фрэнсис.

— Итак, мы снова там, где начинали, — сказал он со вздохом.— Мы должны узнать, кто же на самом деле был этот Инок Арден.

— Это я вам могу сказать, инспектор, — сказал Пуаро. — Егонастоящее имя Чарлз Трентон.

— Чарлз Трентон! — Инспектор свистнул. — Гм, один из этихТрентонов… Так, надо думать, это она его подтолкнула… то есть миссис Джереми…Однако мы вряд ли сможем доказать ее связь с этим делом. Чарлз Трентон. Мнекажется, я припоминаю…

Пуаро кивнул.

— Да. Он был под судом.

— Помню. Если не ошибаюсь, мошенничество в отелях. Являлсяобычно в «Ритц», выходил оттуда, как будто живет там, и покупал «роллс-ройс»при условии, что будет его испытывать все утро, объезжал самые дорогие магазиныи покупал вещи, и могу вас заверить, что чеки, данные человеком, которого увхода ждет «роллс», чтоб отвезти его покупки в «Ритц», не будут подвергатьсясомнению. Кроме того, у него прекрасные манеры, он отлично воспитан. Ондействительно живет в отеле неделю, другую, а затем, как только начинаютвозникать подозрения, спокойно удаляется, распродавая по дешевке различныепредметы приятелям, к которым заезжает… Чарлз Трентон… Гм… — Инспекторпосмотрел на Пуаро. — Так вы все это разузнали, да?

— Каковы успехи в деле против Дэвида Хантера?

— Нам придется освободить его. В тот вечер у Ардена былаженщина. Мы основываемся не только на рассказе этой старой ведьмы. Джимми Пирсшел домой — его выставили из «Стога сена», он становится задирой после двухстаканов, — так вот, он видел, как какая-то женщина вышла из «Оленя» и занялателефонную будку около почты. Это было сразу после десяти часов. Говорит, чтоэто была совсем незнакомая ему женщина, которая, как он думает, останавливаласьв «Олене». «Потаскушка из Лондона», — вот как он ее назвал.

— Он близко видел ее?

— Нет, с другой стороны улицы. Кто же, в самом деле, онабыла, мосье Пуаро?

— Он не говорил, как она была одета?

— Твидовое пальто, оранжевый шарф на голове, в брюках исильно намазана. Совпадает с описанием старой леди.

— Да, совпадает. — Пуаро нахмурился.

Спенс спросил:

— Так кто же она? Откуда она взялась, куда исчезла? Вызнаете наше железнодорожное расписание. Поезд девять двадцать — последний наЛондон. А в обратном направлении — десять ноль три. Может, эта женщинаоколачивалась тут всю ночь и уехала в Лондон на поезде шесть восемнадцать утра?Может, у нее была своя машина? Может, она уехала с попутной?.. Мы разослализапросы по всем окрестностям — никакого результата.

— А как насчет поезда шесть восемнадцать?

— Он всегда переполнен и, кстати, большей частью мужчинами.Я думаю, что женщина была бы замечена — именно женщина такого типа. Конечно,она могла приехать и уехать на машине, но на машину сразу обращают внимание вВормсли Вейл в нынешние времена. Мы ведь в стороне от магистрали.

— В ту ночь не была замечена машина?

— Только машина доктора Клоуда. Он выезжал к больному. Надодумать, кто-нибудь обратил внимание на неизвестную женщину в машине.

— Это не обязательно была неизвестная, — медленно сказалПуаро. — Человек слегка пьяный, да еще на расстоянии сотни ярдов, мог и неузнать местную жительницу, не очень хорошо ему знакомую. Особенно если онаоделась иначе, чем здесь принято…

Спенс посмотрел на него вопросительно.

— Узнал бы этот молодой Пирс, например, Лин Марчмонт? Онауезжала на несколько лет.

— Лин Марчмонт была в это время в Белой вилле со своейматерью, — сказал Спенс.

— Вы уверены?

— Миссис Лайонел Клоуд — эта ненормальная жена доктора —говорит, что она звонила ей туда по телефону в десять минут одиннадцатого.Розалин Клоуд была в Лондоне. Миссис Джереми… Ну, ее я никогда не видел вбрюках, да она почти не красится. И ее никак нельзя назвать молодой.

— Мой дорогой, — Пуаро наклонился вперед, — в темную ночь,при тусклом свете уличных фонарей, разве узнаешь возраст женщины, к тому же ещенакрашенной?

— Послушайте, Пуаро, — спросил Спенс, — к чему вы клоните?

Пуаро снова откинулся на стуле и сощурил глаза.

— Брюки, твидовое пальто, оранжевый шарф, закутывающийголову, много краски, потерянная помада. Это наводит да размышления…

— Можно подумать, что вы дельфийский оракул, — проворчалинспектор. — Хотя я понятия не имею, что это такое, но зато молодой Грейвс тожелюбит щеголять подобными словечками, которые ничуть не помогают ему в сыскнойдеятельности. Еще будут какие-нибудь таинственные заявления, мосье Пуаро?

— Я уже говорил вам, — сказал Пуаро, — что это дело неправильных очертаний. В качестве примера я привел мертвеца, который был неправилен как Андерхей. Ясно, что Андерхей был чудаком с рыцарскими убеждениями,старомодным и консервативным. Человек в «Олене» был шантажистом; в нем не былоничего ни рыцарского, ни старомодного, ни консервативного, да и особенночудаковатым его не назовешь — поэтому ясно, что он не был Андерхеем. Он не могбыть Андерхеем, потому что люди не меняются. Интересно здесь только то, чтоПортер назвал его Андерхеем.

— Это и привело вас к миссис Джереми?

— К миссис Джереми меня привело сходство. Очень определенныечерты лица. Трентоновский профиль. Если разрешите мне неуместную шутку, вкачестве Чарлза Трентона мертвец имел правильные очертания… Но есть еще многовопросов, на которые нам нужны ответы. Почему Дэвид Хантер так легко позволилсебя шантажировать? Можно с уверенностью ответить? Нет. Итак, он тоже действуетне в соответствии со своим характером. Затем Розалин Клоуд. Все ее поведениенеобъяснимо, но одно мне особенно хотелось бы знать: почему она боится? Почемуона думает, что с ней обязательно случится что-нибудь дурное теперь, когдарядом нет больше ее защитника — брата? Кто-то… или что-то является причинойэтого страха. И ведь не то чтобы она боялась потерять состояние, нет, она боитсябольшего. Может быть, и она боится за свою жизнь…

— Боже милостивый! Мосье Пуаро, не думаете же вы…

— Вспомните, Спенс, вы только что сказали, что мы снова там,где начинали. Это значит, что и семья Клоудов там, где была. Роберт Андерхейумер в Африке. И жизнь Розалин стоит между ними и обладанием деньгами ГордонаКлоуда…

— Вы в самом деле думаете, что кто-нибудь из них мог бысделать это?