Приободрившись, Джулия слегка отпустила акселератор инаблюдала за тем, как стрелка спидометра постепенно сползает с сорока пяти досорока двух, а потом и до сорока. Для того, чтобы незаметно для своегопассажира съехать с дороги на площадку для отдыха, необходима скорость, непревышающая тридцати километров в час, иначе любой толчок мог бы разбудить его.Целую минуту Джулия ехала с неизменной скоростью, а потом еще больше ослабиланажим на акселератор, стараясь делать это как можно более плавно. Нога дрожалаот напряжения, но теперь скорость не превышала 35 километров в час. Джулии показалось,что в салоне стало тише, и чтобы компенсировать это, она сделала радио немногогромче.

До площадки было еще около четырехсот метров, и высокиесосны скрывали ее из виду, но Джулия уже начала постепенно сбрасывать скоростьдо тридцати и потихонечку поворачивать руль, отклоняясь с автострады.Сворачивая с дороги, она горячо молилась о том, чтобы там оказалось хотьнесколько грузовиков, и, выехав на площадку, облегченно вздохнула. Неподалекуот небольшого здания, в котором размещались туалеты, были припаркованы тригрузовика, и хотя в такой ранний час никого не было видно, Джулии показалось,что она слышит шум работающих дизелей. Сердце выскакивало из груди, и она струдом подавила желание выпрыгнуть прямо сейчас. Для того чтобы увеличить своишансы, ей нужно было сделать это как можно ближе к грузовикам, дабы успетьдобежать до ближайшего из них, прежде чем Бенедикт успеет ее догнать.

В пяти метрах от первого грузовика Джулия явственно услышалашум работающего мотора и нажала на тормоз. Все ее внимание было сосредоточенона кабине грузовика, поэтому когда Захарий Бенедикт, проснувшись, резковыпрямился, она испуганно вскрикнула.

— Какого черта… — начал было он, но Джулия не дала емувозможности закончить. Резко остановив машину, она схватилась за дверную ручкуи выбросилась из еще двигающейся по инерции машины, сильно ударившись бедром омерзлую землю. От резкой боли на глаза навернулись слезы, и сквозь их пеленуДжулия с ужасом увидела, что заднее колесо «блейзера» проехало в несколькихсантиметрах от ее руки.

— ПОМОГИТЕ! — закричала она, становясь на колени. Ногискользили по слякоти и слипшемуся снегу, мешая ей встать. — ПОМОГИТЕ!

Ей уже удалось подняться на ноги и устремиться к ближайшемугрузовику, когда Захарий Бенедикт пулей вылетел из машины и бросился ейнаперерез. Джулия попыталась обойти его и побежала к туалетам, надеясьдобраться до них раньше Бенедикта и запереться изнутри.

— ПОЖАЛУЙСТА, КТО-НИБУДЬ, — продолжала кричать она на бегу.Краем глаза Джулия увидела, как по левую руку от нее открылась дверца одного изгрузовиков и из нее выбрался водитель, сонно и непонимающе глядя напроисходящее. Прямо за спиной раздавались тяжелые шаги Бенедикта.

— ПОМОГИТЕ! — оглянувшись через плечо, она увидела, как еепреследователь ненадолго остановился, чтобы набрать пригоршню снега.

— ОСТАНОВИТЕ ЕГО! ОН… — Джулия не смогла закончить, потомучто в эту секунду увесистый снежок сильно ударил ее по плечу, а веселый смехБенедикта заглушил ее дальнейшие слова:

— ПРЕКРАТИ, ДЖУЛИЯ, — весело и звонко выкрикнул он, настигаяее и опрокидывая на землю. — ТЫ ЖЕ ВСЕХ РАЗБУДИШЬ!

Яростно сопротивляясь, Джулия пыталась набрать в грудьвоздух и закричать снова, но тяжелое тело придавило ее, мешая дышать, а всего внескольких сантиметрах от своего лица она увидела разъяренное лицо Бенедикта.Его губы искривились в фальшивой улыбке, призванной обмануть водителягрузовика. Тяжело дыша, Джулия отвернула голову немного в сторону, пытаясь ещераз закричать, но на этот раз ее рот залепил мокрый снег, который Бенедиктбросил ей в лицо. Задыхающаяся и ослепленная, она почувствовала, как сильныеруки мертвой хваткой сжали ее запястья, и услышала разъяренный шепот:

— Я убью его, если он подойдет ближе. Черт побери, ты этогодобиваешься? Того, чтобы кто-нибудь погиб из-за тебя?

Всхлипывая, Джулия отрицательно замотала головой, не в силахиздать ни звука, и закрыла глаза. Она не могла больше видеть своего мучителя,но еще нестерпимее была мысль о том, что от свободы ее отделяло всего несколькометров, но и их она не смогла преодолеть. Чего она добилась? Того, что лежала вмокром грязном снегу, придавленная невыносимой тяжестью, а ее бедро нестерпимоболело после неудачного прыжка из «блейзера»?

— Он идет сюда, — звучал настойчивый шепот. — Поцелуй меня ипостарайся, чтобы это выглядело убедительно, иначе этот человек умрет!

Прежде чем она успела хоть как-то отреагировать, его губывпились в ее. Джулия широко открыла глаза и увидела приближающегося водителя,который настороженно всматривался в их лица.

— Черт бы тебя побрал, обними меня!

Его рот по-прежнему накрывал ее губы, пистолет больноупирался в живот, но руки теперь были свободны. Она могла бороться, и тогда быэтот водитель с жизнерадостным лицом и именем «ПИТ» на черной кепке заподозрилчто-то неладное и пришел бы ей на помощь.

И погиб.

Бенедикт приказал обнять его и постараться, «чтобы этовыглядело убедительно». Как марионетка, которую дернули за ниточки, Джулиябезвольно подняла онемевшие от холода руки и уронила их ему на спину. Но начто-нибудь большее она была просто неспособна.

Зак тщетно пытался разжать ее плотно стиснутые губы ичувствовал, как все сильнее напрягается хрупкое тело, придавленное его массой.Он был уверен, что она набирается сил перед очередной попыткой освободиться, нона этот раз с помощью троих водителей грузовиков. Тогда наступит конец егокороткой свободе и одновременно конец всей жизни. Краем глаза Зак видел, чтоводитель замедлил шаг, но не остановился. По мере приближения к ним выражениеего лица становилось все более настороженным и скептическим. Вихрь мыслей ичувств захлестнул Зака в те короткие мгновения, которые они лежали на снегу итак неубедительно и жалко пытались изобразить поцелуй.

В последней, отчаянной попытке предотвратить неизбежное Закоторвался от ледяных губ и прошептал одно-единственное слово, которое он не употреблялуже очень много лет:

— Пожалуйста! — Покрепче обняв неподвижное тело женщины, онпочти простонал:

— Пожалуйста, Джулия, я умоляю тебя…

Джулии показалось, что мир сходит с ума. Бенедикт умолял еео помощи! И в его голосе звучала такая щемящая боль, что от нее сжималосьсердце. Перед тем как вновь приникнуть к ее губам, он прошептал:

— Я никого не убивал, клянусь тебе!

Мольба и отчаяние, которые она услышала в его голосе ипочувствовала в поцелуе, сделали то, чего не смогли сделать никакие угрозы, —Джулия заколебалась. Ей показалось, что только что этот человек сказал правду.