Мазур отодвинулся от приоткрытой двери, достал баллончик,снял колпачок, педантично спрятал его в набедренный карман, опустил баллон кполу и нажал головку. Клапан, несомненно, был сконструирован так, чтобывыходящий под давлением аэрозоль не производил ни малейшего шума, – Мазурэто еще на яхте подметил, когда Олеся на себя пшикала. Запах чувствовался лишьпервые пару секунд, да и то вблизи баллончика. Мазур зачем-то напряженно считалпро себя секунды – десять, двенадцать, пятнадцать... невесомое облачкомоментально таяло, втягиваясь в спальню... а там продолжалось энергичноепыхтение, охи-вздохи и все еще слышался совершенно ему непонятный женский лепетна языке, которым он не владел...

Ну вот и все, слава богу. Содержимое израсходованополностью. Теперь пора и уносить ноги. Для надежности Мазур еще несколькосекунд постоял, выпрямившись, глядя в комнату с холодным ожиданиемпрофессионала.

Сбой произошел в приятном процессе... Мужик вдруг замер вдостаточно нелепой позе – разметавшаяся холеная красотка все еще лежалараспростершись, прикрыв глаза, не чуя перемен, – закинув голову,разразился лающим кашлем: оглушительным, надсадным, трескучим...

Вот теперь по-настоящему пора. Дело сделано. Какое-то времядамочка не станет поднимать шума – она не полная дура, в конце концов, чтобывоплями сзывать прислугу на помощь, пребывая в голом виде в спальне гостя.Пройдет несколько минут, прежде чем она убедится, что дело обстоитпо-настоящему хреново... еще минут несколько потратит на лихорадочныеразмышления… потом, надо полагать, улизнет к себе, и только тогда наш Ромеопозовет слуг... спец уверял, тут повсюду понатыканы кнопки для вызоваприслуги... В общем, времени для спокойного отхода вполне достаточно.

Словно бесшумный призрак, Мазур в хорошем темпе нессяобратной, уже знакомой дорогой. Проделал обратный путь гораздо быстрее, чемдобирался до спальни. Оказавшись под открытым небом, тихонько притворил засобой дверь, постоял, слушая окружающую тишину, – и, в три прыжкаперемахнув открытое пространство, нырнул меж деревьев.

Оказавшись под сводами галереи, действовал, какнерассуждающий механизм, не теряя ни секунды, – отключил прибор, содралбалахон, упрятал все в мешок, вмиг затянул завязку, встал над водной гладью.Обернулся.

Только теперь в замке обозначилось некоторое оживление – ещедалекое от настоящего переполоха. Но, в любом случае, беспутная супружницавыпускника Кембриджа уже явно успела незамеченной покинуть место преступления,и настала пора звать на помощь. Вспыхнуло несколько окон, на всех трех этажах,и в парочке из них промелькнули человеческие фигуры. Гостя прихватило, надополагать, недурственно. Ну, поделом ему, цинично подумал Мазур, нечего ротразевать на н а ш у Ньянгаталу. Еще должен бога благодарить, что гуманныеславяне зарядили баллончик аллергической дрянью, а не боевым отравляющимвеществом или какими-нибудь особо душевредными бактериями...

Ногами вперед он прыгнул вниз, вошел в воду, как обычно, безмалейшего всплеска и, не экономя сил, поплыл к яхте – она стояла на прежнемместе, кабельтовых в четырех от берега, достаточно ярко освещенная: мол, ничегокриминального не происходит, мы люди честные, нам скрывать нечего, плаваем всвободной стране, в дозволенном месте...

Преодолев больше половины расстояния, он поднял над водойлицо, присмотрелся. На фоне белоснежной надстройки виднелось синее платье –Олеся стояла у борта, обращенного к берегу, не отрывая от него взгляда.Уписаться можно, до чего романтично, с иронией подумал Мазур, уходя под воду.Как в старинном романе – красотка идиллически ждет отправившегося на подвигрыцаря... Правда, он сильно сомневался, что сердечный трепет (если только она таковойв данный момент испытывает) вызван исключительно тревогой за судьбу бравогоадмирала, супермена и покорителя дамских сердцов. Все, есть сильнейшиеподозрения, гораздо прозаичнее...

После успешно завершенного задания душа просила легкихшалостей – благо обстановка позволяла. Мазур, обогнув под водой яхточку спротивоположной стороны, высунулся по плечи. Незнакомца уже не было на корме,яхта вновь казалась подобием Летучего голландца. Тишина и безмолвие.

Во мгновение ока Мазур оказался на палубе вместе с мешком –и остался незамеченным. Хозяйственно примостив мешок под белоснежную изящнуюлавочку (применять к этому субтильному сооруженьицу соответствующий морскойтермин язык не поворачивался), Мазур бесшумно двинулся вперед, перешел надругой борт. Сначала хотел подкрасться и обнять русалку со всей галантностью,но потом передумал: как бы чего не вышло, еще, чего доброго, от шока за бортвывалится... Громко, старательно кашлянул в кулак.

Олеся обернулась, как ужаленная, и в первый миг дажешарахнулась, прижалась к надстройке. Шумно, облегченно вздохнула:

– Фу ты, Господи... Сердце оборвалось... Что... в с е?

– Задание родины выполнено, – сказал Мазур классическимтоном заправского службиста, семь пар железных сапог износившего. –Извините, что не встаю во фрунт и не отдаю честь – в голом виде получитсячистая профанация... Ага, забегали, забегали...

Превосходно было видно с борта яхты, что в замке горит ужедобрая половина окон, вспыхнули зачем-то и фонари в парке, паникаразворачивается, скоро следует ждать «скорую» с мигалками, все в ажуре...

– Вот так и работаем, – скромно сказал Мазур. –Тихонько и чистенько...

Олеся кинулась к нему, повисла на шее и расцеловала в с е рь е з – крепко и долго. Увы, Мазур и теперь не питал особенных иллюзий: мало ликакие минутные порывы, романтические нахлывы случаются у бизнес-леди,сообразивших, что избавились от мешавшего конкурента...

Потом она смущенно отстранилась и сказала:

– Нет, но ты великолепен...

– Могем кое-что, ежели на нас благосклонно взираеточаровательная дама... – сказал Мазур доверительно.

Олеся посмотрела на него снизу вверх, смешливо и загадочно,спросила негромко:

– Сейчас у меня благосклонный взгляд, как по-вашему?

– Сдается мне, – сказал Мазур.

– Простите, мой рыцарь, п о к а придется удовольствоватьсятолько этим...

И она улыбнулась еще более загадочно. При всем своемразностороннем житейском опыте, Мазур никогда не набирался нахальства уверять,будто в совершенстве знает и понимает женщин, поскольку, по его твердомуубеждению, такой супермен еще не родился на белый свет. И потому даже непытался определить, что в ее взгляде таится – недвусмысленное обещание илипростое кокетство. В конце-то концов, влюбленные рыцари и непорочные принцессыобитали в другой сказке, а вокруг них была самая доподлинная peaльность.

Сняв белую трубку, Олеся распорядилась:

– Пройдите у берега, как можно ближе... – звонкозащелкнула обратно в гнездо белый параллелепипед на витом шнуре, повернулась кМазуру: – Хочу вас, человека нового и непривычного, порадовать интереснымзрелищем. Кода-то публика из театра расходилась к своим каретам, и этоназывалось «театральный разъезд». Сейчас, наверное, уместно будет говорить:«новорусский разброд». Не в смысле «разлад», а в смысле «разбрежаться».