стороны, ложная теория о человеческой натуре (например, теория, согласно которой истерия суть одержимость бесами) способна пробудить худшие из страстей и оправдать чудовищнейшие жестокости. Теория одновременно не слишком важна – и крайне важна.

Что же это была за теория о человеческой природе, в терминах которой современники Грандье интерпретировали обычное поведение и странные луденские события? Ответить можно словами Роберта Бёртона, чьи главы об анатомии Души[64] содержат на редкость внятную выжимку из философских воззрений, в додекартовы времена считавшихся аксиомами.

«Душа бессмертна, сотворяется из ничего и влагается в дитя, то бишь в зародыш в материнском чреве, через шесть месяцев после зачатия – не так, как у животных, в случае с коими она передается от родителей к потомству и после смерти исчезает». Душа – проста, в том смысле, что ее нельзя ни разделить, ни уничтожить. В этимологическом смысле она является атомом – атом тоже неделим. Однако эта простая и цельная душа человеческая имеет три ипостаси. В некотором роде она представляет собой троицу, ибо состоит из трех душ – растительной, чувственной и рациональной. Растительная душа суть «воля органического тела, благодаря ей тело питается, растет и воспроизводит себе подобных». Далее в определении растительной души выделены три операции – altrix, auctrix, procreatrix. Altrix значит «кормилица», ее объекты – продукты питания, мясо, напитки и т. п.; ее орган – печень у человека и животных, корни и соки у растений. Ее задача – превращать продукты питания в субстанцию, усваиваемую организмом, а делает она это посредством природного тепла. …Подобно тому, как altrix обеспечивает выживание плоти, так вторая операция – auctrix, обеспечивает «взращивание» – растит организм до нужных размеров и форм. Третья операция, procreatrix, или «родительница», отвечает за размножение.

Далее следует душа чувственная, «возвышающаяся над растительной душой столь же, сколь животное возвышается над растением, располагая всеми качествами растения». Чувственную душу мыслители определяли как «действие органического тела, благодаря которому тело живет, имеет чувства, стремления, способно судить, дышать и двигаться». …Главный орган – мозг, от коего исходят приказы для осмысленных действий. Чувственная душа делится на две части – постижение и движение… Постижение бывает внутреннее и внешнее. К внешнему относятся пять чувств – осязание, слух, зрение, обоняние, вкус… К внутреннему – здравый смысл, фантазия, память. Здравый смысл судит, сравнивает, сортирует информацию, получаемую посредством органов чувств, таких как глаза и уши. Фантазия дополнительно проверяет результаты деятельности здравого смысла и «хранит их заодно с теми сведениями, что извлекла самостоятельно». Память собирает вместе сведения от фантазии и здравого смысла и «содержит их в порядке на будущее».

В человеке воображение «подчиняется здравому смыслу и управляется им, или, по крайней мере, так должно быть; а вот у животных воображения нет, есть лишь ratio brutorum». Второе преимущество чувственной души – способность к движению; в свою очередь, эта способность включает стремления и перемещения в пространстве.

Наконец, есть душа рациональная; «философы определяют ее как „главную волю естественного органического человеческого тела, благодаря которой человек живет, проницает и понимает, действует свободно и по обстоятельствам”». Можно сделать вывод, что рациональная душа включает способности и выполняет обязанности двух остальных душ, в ней пребывающих, а вместе все три души составляют единую душу, неорганическую, но присутствующую во всех частях тела, имеющую все телесные органы у себя на службе. Она состоит из двух частей, различных лишь по задачам, но не по сути: разумение, которое является рациональной силой постижения, и воля, которая является рациональной силой движения; разумению и воле подчинены все остальные рациональные силы.

Такова теория, в терминах которой наши предки мыслили о себе и пытались объяснить факты, полученные опытным путем, и человеческое поведение. Благодаря собственной древности, а также благодаря тому, что многие постулаты этой теории совпадают с теологическими догмами или выводами из оных, теория в семнадцатом веке казалась аксиомой. Но, если она была истинна, тогда определенные представления, ныне легко объяснимые, как раз и были непредставимы. Приведем парочку примеров.

Есть некая мисс Бошамп[65], безобидная и весьма болезненная молодая особа с высокими принципами, подавленным «я» и кучей страхов. Время от времени она словно берет отпуск от себя самой и начинает вести себя как бойкая и пышущая здоровьем десятилетняя девочка. Под гипнозом этот «enfant terrible» упорно называет себя Салли. Проходит несколько дней, озорница Салли исчезает, а мисс Бошамп возвращается в свое сознание (подчеркнем это слово – «свое», ибо о сознании Салли, равно как и о самой Салли, бедняжка мисс Бошамп – ни сном ни духом). Неведомо ей и о действиях Салли, каковые действия совершало ее, мисс Бошамп, тело, будучи под контролем Салли, которая, напротив, знает обо всем происходящем в голове мисс Бошамп и ловко пользуется этой информацией, чтобы смущать и мучить прочих обитателей «общего» тела. Доктор Мортон Принс, умея рассуждать об этих странных явлениях в терминах прочно обоснованной теории о подсознательной деятельности мозга, а также владея техниками гипноза, сумел решить проблему мисс Бошамп и вернул ей физическое и психическое здоровье, пошатнувшееся много лет назад.

У нас достаточно оснований предположить, что случай сестры Жанны весьма схож со случаем мисс Бошамп. Сестра Жанна тоже периодически «брала отпуск» и из благочестивой монахини, дочери знатных и уважаемых родителей, становилась, на несколько часов или несколько дней, бесстыжей, буйной весталкой, называвшей себя то Асмодеем, то Балаамом, то Левиафаном. Вернувшись в сознание, сестра Жанна не помнила, чем занимались и что говорили эти сущности, пока ее не было. Таковы факты. Но где объяснение? Отдельные наблюдатели считали все непристойное действо намеренным обманом. Другие приписывали его «меланхолии» – нарушению баланса телесных гуморов, результатом которого является расстройство ума. Для тех, кто не мог или не желал принять одну из двух гипотез, оставалась единственная альтернатива – «пришить» сестре Жанне бесноватость. Принимая во внимание теорию, в терминах которой наблюдателям приходилось размышлять, согласимся: к иному выводу они прийти просто не могли. По определению, неоспоримому в христианстве, «душа» – то есть сознательная и личная часть разума – это атом простой и неделимый. Современное представление о множественной личности в семнадцатом веке относилось к разряду непредставимых. Два или более «я», разом или по очереди занимающих одно и то же тело, означали не разбалансировку психических элементов, называемых личностью (эти элементы с самого начала связаны не слишком крепко); нет, причиной определенно было временное удаление неделимой души из тела. Разумеется, ее место сейчас же занимают одна, две и так далее сущности, коими вселенная буквально кишит (да-да, таково было общепринятое мнение).

Я обещал парочку примеров; так вот же второй.