– Доктор Вейзак сказал…

– Он не имел права ничего говорить! – закричал Джонни. Еготрясло. – Прощайте! – Он бросил трубку на рычаг и быстро отошел от телефона,будто это могло помешать новому звонку. Он чувствовал, как в висках зарождаетсяголовная боль. Глухие толчки. Не позвонить ли матери Сэма в Калифорнию, подумалон. Сказать ей, что у нее есть сынок. И сообщить, как связаться с ним. Око заоко.

Вместо этого он вытащил из ящика телефонный справочник,отыскал рабочий телефон Сэма в Бангоре и набрал номер. Едва на другом концелинии раздался звонок, как он, испугавшись, повесил трубку. Зачем Сэм устроилему это? Зачем, черт возьми?

Он взглянул на рождественскую елку.

Все те же старые игрушки. Два дня назад они с отцом принеслиих с чердака, вытащили из мягких бумажных оберток и повесили на елку. Вот ведькак забавно с этими елочными игрушками. Когда человек вырастает, мало чтоостается из вещей, окружавших его в детстве. Все на свете преходяще. Немногоеможет служить и детям и взрослым. Одежда переходит кому-то по наследству илипередается в Армию спасения; из часов с утенком Дональдом на циферблатевыскакивает заводная пружинка; ковбойские сапоги изнашиваются. Вместобумажника, который ты сам смастерил в летнем лагере, появился другой, изнастоящей кожи, а свою красную коляску и велосипед ты променял на взрослыеигрушки – автомобиль, теннисную ракетку, модную приставку для игры в хоккей потелевизору. Мало что сохраняется от детства. Несколько книг, счастливая монетка,коллекция марок, которая уцелела и пополнилась.

Да еще игрушки для рождественской елки в доме родителей.

Из года в год все те же облупившиеся ангелы и та же звездаиз фольги, которой увенчивали елку; небольшой жизнестойкий взвод стеклянныхшаров, уцелевших из целого батальона (мы не забудем геройски павших, подумалон; один погиб, сжатый рукой ребенка, другой выскользнул у отца, когда тот еговешал, и хлопнулся об пол, а третий, красный, с Вифлеемской звездой, каким-тозагадочным образом оказался вдруг разбитым, когда однажды мы достали игрушки счердака, и я долго горько плакал); а вот и крестовина. Но иногда, размышлялДжонни, рассеянно потирая виски, было бы, наверное, лучше, милосерднее совсемпорвать с этими последними отголосками прошлого. Старые книги уже никогда невзволнуют тебя так, как в детстве. Счастливая монетка не уберегла тебя отударов, издевок и обыденности. Глядя на елочные игрушки, вспоминаешь, чтокогда-то здесь хозяйничала мать; она всех учила наряжать елку; должно быть, ейнравилось изводить тебя указаниями: «немного выше», или «немного ниже», или«по-моему, дорогой, слишком много мишуры слева», – а ты тихо закипал. Глядя наигрушки, сознаешь, что на сей раз мы развешивали их вдвоем, потому что матьсошла с ума и умерла, а хрупкие шары по-прежнему здесь, украшают новую елку,срубленную в небольшом лесочке за домом, и разве ты не слышал, что на рождествоприходится больше самоубийств, чем в любое другое время года? Стоит лиудивляться!

Какую силу дал тебе господь, Джонни.

Ну да, конечно, господь бог неподражаем. Он вышиб меня черезветровое стекло такси, я сломал ноги и пролежал почти пять лет в коме, а троедругих людей погибли на месте. Моя девушка вышла замуж. У нее сын, который могбыть моим, от юриста, лезущего из кожи вон, чтобы попасть в конгресс и тамвместе со всей честной компанией кататься на большом игрушечномэлектропоезде[10]. Стоит мне пробыть на ногах два часа подряд, и уже ощущениетакое, будто кто-то взял огромную спицу и вогнал ее мне в пятку до самого паха.Господь бог – просто шутник. Большой шутник, он создал не мир, а какую-токомическую оперу, в которой стеклянный шар живет дольше, чем ты. Славный мир иво главе поистине первоклассный бог. Он, по-видимому, был на нашей стороне вовремя вьетнамской войны, потому что так он правит от сотворения мира.

Он поручил тебе миссию, Джонни.

Вытащить из дерьма какого-то провинциального олуха,полицейского, чтобы его переизбрали в будущем году?

Не беги от нее, Джонни. Не прячься в пещере.

Он потер виски. Ветер усиливался. Скоро отец пойдет домой сработы. В такую погоду надо быть поосторожнее.

Джонни встал, натянул толстый свитер и вышел. Изо ртаповалил морозный пар. Он направился в сарай. Слева высилась поленница дров,которые Джонни наколол совсем недавно, осенью; дрова были аккуратно распиленыпо размеру печки. Рядом стоял ящик со щепой, а по соседству валялась кипастарых газет. Он присел и начал их перебирать. Руки быстро онемели, но онпродолжал листать и нашел то, что искал. Воскресную газету трехнедельнойдавности.

Он принес ее в дом, разложил на кухонном столе и началпросматривать. Нашел интересовавшую его статью и присел, чтобы перечитать ее.

Статью сопровождало несколько фотографий: на одной былавидна старуха, запирающая дверь; на другой – полицейская машина на безлюднойулице; еще на двух – почти пустые магазины. Заголовок гласил: ОХОТА ЗАДУШИТЕЛЕМ ИЗ КАСЛ-РОКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ… И ПРОДОЛЖАЕТСЯ.

Пять лет назад, говорилось в статье, молодая женщина АльмаФречет, служившая в местном ресторане, была изнасилована и задушена по дороге сработы домой. Прокуратура штата и полиция Касл-Рока провели совместноерасследование. Результат – нулевой. На следующий год в маленькой квартирке натретьем этаже дома по Карбайн-стрит в том же Касл-Роке была найдена пожилаяженщина – тоже изнасилованная и задушенная. Месяцем позже убийца снова дал осебе знать: на сей раз жертвой стала ученица средней школы.

Новое, более тщательное расследование с привлечением ФБРтакже не дало результатов. На следующих выборах шерифа Карла М. Келсо, главногостража порядка в графстве чуть ли не со времен гражданской войны, прокатили ина его место избрали Джорджа Баннермана, он выплыл на гребне активной кампаниипод лозунгом: «Поймать душителя из Касл-Рока».

Прошло два года. Преступника не поймали, но убийствапрекратились. А в январе двое мальчишек нашли тело семнадцатилетней КэролДанбаргер. Она числилась пропавшей без вести с тех пор, как родители заявили оее исчезновении. В школе с ней без конца что-то случалось – она опаздывала науроки, пропускала занятия, два раза была уличена в мелких магазинных кражах, аоднажды убежала из дома и добралась до самого Бостона. И Баннерман, и полицияштата полагали, что Кэрол голосовала на шоссе и убийца взялся ее подвезти. Всередине зимы наступила оттепель, она и помогла обнаружить тело девушки – егонашли двое мальчишек близ Стриммерской протоки. Главный патологоанатом штатасказал, что смерть наступила примерно двумя месяцами ранее.

Наконец, второго ноября произошло еще одно убийство. Жертвойстала Этта Рингголд, учительница начальной школы Касл-Рока. В городе ее оченьлюбили. Всю жизнь она была прихожанкой местной методистской церкви, имелаученую степень, пользовалась влиянием в благотворительных организациях. Онаобожала Роберта Браунинга[11]. Ее тело нашли в трубе, проложенной поднеасфальтированной, почти непроезжей дорогой. По всей северной части НовойАнглии пронеслась волна возмущения в связи с убийством мисс Рингголд.Вспоминали Альберта де Сальво, бостонского душителя, однако эти параллелиникоим образом не могли утихомирить разбушевавшиеся страсти. Масла в огоньподлила газета «Юнион лидер», издаваемая Уильямом Лейбом в не таком уж далекомМанчестере, штат Нью-Гэмпшир; редакционная статья была озаглавлена:«БЕЗДЕЛЬНИКИ ПОЛИЦЕЙСКИЕ ИЗ СОСЕДНЕГО ШТАТА».