– Молодчина! Чертовски раз это слышать.

– Только не знаю, сумею ли я вам помочь.

– Понятно. Что поделаешь, волков бояться – в лес не ходить.– Баннерман откашлялся. – Меня с позором выставят из города, если узнают, дочего я докатился: обращаюсь за помощью к ясновидящему.

Джонни слабо улыбнулся.

– Добавьте: опозоренному.

– Вы знаете заведение «У Джона» в Бриджтоне?

– Найду.

– Давайте встретимся там в восемь?

– Что ж, можно.

– Спасибо, мистер Смит.

– Не за что.

Джонни положил трубку. Герберт пристально смотрел на сына. Вгостиной светился экран, мелькали заголовки местных новостей.

– Он что, звонил тебе?

– Да. Сэм Вейзак сказал ему, что я, возможно, сумею помочь.

– А сам ты как думаешь?

– Не знаю, – ответил Джонни, но голова немного отпустила.

Он опоздал на пятнадцать минут. Ресторанчик «У Джона» был,похоже, единственным заведением на Главной улице в Бриджтоне, которое еще незакрылось. Снегоочистители не успевали убирать сугробы, на дороге в несколькихместах образовались заносы. Завывал ветер, на перекрестке двух автострад, 302-йи 117-й, раскачивался светофор-мигалка. У входа в ресторан стояла полицейскаяпатрульная машина с золоченой надписью на дверце: «Шериф графства Касл». Джоннипоставил свою машину рядом и вошел в ресторан.

Баннерман сидел за столиком, перед ним была чашка кофе ипорция «чили»[12]. Телевизор ввел Джонни в заблуждение. Баннерман оказался непросто крупным мужчиной, а настоящим гигантом. Джонни подошел к нему ипредставился.

Баннерман встал и пожал протянутую руку. При виде бледного,измученного Джонни, утопавшего в просторной куртке, он подумал: Этот пареньболен. Долго он не протянет. Только пронзительно голубые глаза Джонни былиудивительно живыми – они смотрели на Банермана в упор с острым, нескрываемымлюбопытством. Когда Джонни пожимал руку шерифа, тот испытал странное ощущение;позднее он назовет его выкачиванием. Потом это ощущение прошло.

– Рад, что вы приехали, – сказал Баннерман. – Кофе?

– Спасибо.

– Хотите «чили»? У них тут потрясное «чили». Мне, конечно,не стоило бы его есть из-за язвы, но не могу удержаться. – Он заметил удивлениена лице Джонни и улыбнулся. – Я понимаю, такой с виду здоровяк – и вдруг язва.Не вяжется, да?

– От болезни никто не застрахован.

– А вы, черт побери, молодец, – сказал Баннерман. – Почемувы все-таки передумали?

– Из-за сообщения в теленовостях. О девочке. Вы уверены, чтоэто тот самый тип?

– Он. Тот же почерк. И группа спермы.

В ожидании официантки Баннерман разглядывал Джонни.

– Вам кофе? – спросила официантка.

– Чай, – сказал Джонни.

– И порцию «чили», – добавил Баннерман. Когда официанткаушла, он продолжал: – Доктор говорит, что, взяв в руки вещь, вы иногда можетеопределить, откуда она, кто ее владелец и все такое прочее.

– Бывает, – улыбнулся Джонни, – например, я всего лишь пожалвам руку, а уже знаю, что у вас есть ирландский сеттер по кличке Рыжий. Знаю,что он стар, начал слепнуть и вы подумываете, не усыпить ли его, только незнаете, как объяснить это дочке.

Баннерман уронил вилку в «чили» – шлеп! – и с разинутым ртомуставился на Джонни.

– Ну и ну, – сказал он. – И вы это из меня сейчас вытянули?Только что?

Джонни кивнул.

Баннерман пробормотал, покачивая головой:

– Одно дело, когда тебе рассказывают о чем-то таком, исовсем другое… и вас это не выматывает?

Джонни удивленно посмотрел на Баннермана. Никто прежде незадавал ему такого вопроса.

– Вы правы. Выматывает.

– Да как же вы узнали? Ну дела!

– Послушайте, шериф…

– Джордж. Просто Джордж.

– Ладно, тогда и меня зовите Джонни, просто Джонни. Так вот,Джордж, того, что я не знаю о вас, хватит на пять томов. Я не знаю, откуда выродом, где окончили полицейскую школу, кто ваши друзья, где вы живете. Я знаю,что у вас есть маленькая дочка, ее зовут вроде бы Кэти, но немного иначе. Я незнаю, ни чем вы занимались на прошлой неделе, ни какое пиво предпочитаете, никакую телепередачу любите большие всего.

– Мою дочку зовут Катрина, – тихо произнес Баннерман. – Ей,кстати, девять лет. Мэри Кэт была ее одноклассницей.

– Я хочу сказать, что мои… мои способности в общем-тоограничены. Из-за мертвой зоны.

– Какой мертвой зоны?

– Откуда как бы не доходят некоторые сигналы, – пояснилДжонни. – Я совсем не улавливаю названия улиц и адреса. С цифрами тоже сложно,хотя иногда я могу их назвать. – Официантка принесла Джонни чай и «чили». Онпопробовал «чили» и одобрительно кивнул Баннерману. – Вы правы, вкусно.Особенно в такой вечер.

– Наваливайтесь, – сказал Баннерман. – Настоящее «чили» –моя слабость. Но уже после первой ложки язва закатывает мне жуткую истерику. Ая ей говорю: иди ты знаешь куда… И давай наворачивать.

Они замолчали. Джонни принялся за «чили», а Баннерман слюбопытством разглядывал его. Смит мог, конечно, узнать заранее, что у негоесть пес по кличке Рыжий. Джонни мог также разузнать, что Рыжий стар и почтиослеп. Пойдем дальше: если ему было известно имя дочки, он запросто могввернуть эту фразочку: «…ее зовут вроде бы Кэти, но немного иначе», чтобыизобразить некоторую неуверенность. Но зачем? И откуда возникло это цепенящее,ни на что не похожее ощущение, когда Смит пожал ему руку? Если тут инадувательство, то очень высокого класса.

Ветер завыл сильнее, сотрясая легкое строеньице. Снегзалепил окна кегельбана на противоположной стороне улицы.

– Слышите, что творится? – сказал Баннерман. – Теперь доутра не утихнет. А еще говорят, зимы стали не такие суровые.

– Вам удалось что-нибудь найти? – спросил Джонни. –Какие-нибудь вещи этого типа?

– Может быть, и удастся, – сказал Баннерман и сам же ссомнением покачал головой. – Надежда слабая.

– Но почему?