В половине девятого Денни стал капризничать, сердиться, иСара сказала:

– Пора нам ехать, ребята. По дороге в Кеннебанк он можетпососать свою бутылочку. Мы и трех миль не проедем, как он отключится. Спасибоза прием. – Ее блестящие зеленые глаза на мгновение нашли глаза Джонни.

– Это вам спасибо, – сказал Герберт, вставая. – Правда,Джонни?

– Правда, – сказал тот. – Я помогу тебе отнести кроватку,Сара.

В дверях Герберт поцеловал Денни в макушку (малыш захватил всвой пухлый кулачок нос Герберта и стал его давить так, что у отца Джонни глазанаполнились слезами), а Сару в щеку. Джонни отнес кроватку к красному «пинто»,и Сара дала ему ключи, чтобы он мог все сложить на заднее сиденье.

Когда он с этим покончил, она стояла у передней дверцы исмотрела на него.

– Мы сделали все, что смогли, – сказала она и слегкаулыбнулась. Но по блеску ее глаз он понял, что она готова опять расплакаться.

– Было совсем неплохо, – сказал Джонни.

– Ну что, будем видеться?

– Не знаю, Сара. А ты как думаешь?

– Нет, пожалуй. Это было бы слишком просто, правда?

– Да, довольно просто.

Она подошла и потянулась, чтобы поцеловать его в щеку. Ончувствовал запах ее волос, чистых и душистых.

– Будь здоров, – прошептала она. – Я буду думать о тебе.

– Всего тебе, Сара, – сказал он и провел пальцем по ее носу.

Она повернулась, села за руль – эффектная молодая женщина,муж которой идет в гору. Через год они будут ездить уже не на «пинто», подумалДжонни.

Зажглись фары, мотор застучал, точно швейная машинка. Сарамахнула Джонни рукой, и автомобиль тронулся с места. Джонни стоял рядом счурбаком, засунув руки в карманы, и смотрел ей вслед. В сердце словно что-тозакрылось. Но это казалось не таким уж важным. Совсем не важным – вот что былохуже всего.

Он подождал, пока не скрылись из виду задние фонари, затемподнялся по ступенькам веранды и вошел в дом. Отец сидел в высокомкресле-качалке в гостиной. Телевизор был выключен. Он смотрел на игрушки,которые нашел в чулане и которые теперь валялись на ковре.

– Рад был повидать Сару, – сказал Герберт. – Вы с ней… –последовало секундное, почти незаметное колебание. – Хорошо провели время?

– Да, – сказал Джонни.

– Она еще приедет?

– Нет, не думаю.

Они смотрели друг на друга.

– Ну что ж, может, оно и к лучшему, – сказал наконецГерберт.

– Да. Может и так.

– Твои игрушки, – сказал Герберт, становясь на колени исобирая их. – Я отдал целую кучу Лотте Гедроу, когда она родила двойню, нокое-что еще осталось. Я их припрятал.

Одну за другой он осматривал игрушки, вертел в руках иукладывал в коробку. Гоночный автомобиль. Бульдозер. Полицейская машина.Пожарная машинка, с которой слезла почти вся краска в том месте, где ее хваталамаленькая ручонка. Он отнес их в чулан и снова спрятал.

Джонни расстался с Сарой Хэзлит на целых три года.

В тот год снег выпал рано. К первому ноября он покрыл землюковром дюймов в шесть, так что перед прогулками к почтовому ящику Джонниприходилось надевать старые зеленые сапоги на каучуковой подошве и старуюштормовку. Две недели назад Дейв Пелсен прислал ему тексты, по которымпредстояло работать в январе, и Джонни уже начал составлять примерные планыуроков. Он с нетерпением ждал возвращения в школу. Дейв подыскал ему и квартиру– на Хауленд-стрит в Кливс Милс. Хауленд-стрит, 24. Джонни положил листок садресом в бумажник, потому что улица и номер дома, к большому его раздражению,то и дело вылетали из головы.

День стоял пасмурный, по небу плыли низкие облака, столбиктермометра держался чуть ниже двадцати градусов по Фаренгейту[9]. Когда Джоннивышел на подъездную дорожку, закружились первые снежинки. Рядом никого не было,и Джонни без смущения высунул язык, чтобы поймать снежинку. Он почти не хромали чувствовал себя отлично. Последние две недели, а то и больше его ни разу немучили головные боли.

Почта состояла из рекламного листка, журнала «Ньюс-уик» ималенького плотного конверта, адресованного Джону Смиту, но без имениотправителя. Джонни вскрыл его на обратном пути, сунув остальное в заднийкарман брюк. Он вытащил листок газетной бумаги, увидел сверху название «Потустороннийвзгляд» и остановился на полдороге.

Это была третья страница журнала за прошлую неделю.Центральное место занимала «разоблачительная» история про симпатягу комика изтелевизионного детектива; в свое время его дважды выгоняли из школы (двенадцатьлет назад) и раз арестовывали за хранение кокаина (шесть лет назад). Свеженькаяновость для американских домохозяек. Еще там была зерновая диета, фотографиявундеркинда и рассказ о девятилетней девочке, чудесно исцеленной в Лурде отцеребрального паралича (ВРАЧИ ОЗАДАЧЕНЫ, ликующе возвещал заголовок). Внизустраницы помещалась отчеркнутая заметка без подписи под названием «ЯСНОВИДЯЩИЙ»ИЗ МЭНА ПРИЗНАЕТСЯ В ОБМАНЕ:

«Потусторонний взгляд» всегда считал своей главной задачейне только давать читателям исчерпывающую информацию об экстрасенсах, которыхигнорирует так называемая «большая пресса», но и разоблачать жуликов ишарлатанов, до сих пор мешающих официальному признанию паранормальных явлений.

Один из таких жуликов недавно признался в обманекорреспонденту нашего журнала. Этот, с позволения сказать, «ясновидящий», ДжонСмит из Паунала, штат Мэн, сказал: «Все было подстроено с целью оплатить моибольничные счета. А если мне удастся состряпать книжонку, я получу достаточно,чтобы разделаться с долгами и безбедно прожить еще пару лет. Нынче люди поверятчему угодно, так почему бы мне не приправить свою еду хорошей подливкой?» ТутСмит ухмыльнулся.

Благодаря «Потустороннему взгляду», который всегдапредупреждал читателей, что на одного настоящего ясновидящего приходится по двасамозванца, подливка Джону Смиту не досталась. И мы подтверждаем свое обещаниевыслать 1000 долларов каждому, кто уличит любого из наших знаменитыхясновидящих в обмане.

Обманщики и шарлатаны, берегитесь!

Джонни перечитал заметку дважды; снег уже повалил хлопьями.Он невольно усмехнулся. Да, недремлющая пресса не любит, подумал Джонни, когдакакой-то Джон Смит спускает ее представителя с лестницы. Он вложил вырваннуюстраницу в конверт и сунул его в задний карман, где лежала остальная почта.