Я была последней:

– Оставайся, если хочешь, чтобы суть твояперестала двоиться.

Сегодня я не держала Виореля на руках – он синтересом наблюдал за таинством, и мне показалось, что слов матери, сказанныхему в прошлый раз, хватило, чтобы прогнать его страх.

Я кивнула. Не в пример первой встрече, когдапо ее просьбе все просто ушли, оставив ее с сыном, теперь Айя-София далапоучение до окончания ритуала.

– Вы здесь – не затем, чтобы получатьоднозначные ответы; мое предназначение – в том, чтобы побуждать вас задаватьвопросы. В прошлом правители и подданные вопрошали оракулов, прося открыть имбудущее. Но будущее – прихотливо и переменчиво, ибо его ведут решения,принимаемые сейчас, в настоящем. Крутите педали не переставая, ибо есливелосипед остановится – вы упадете.

Тех, кто сейчас – на полу, тех, кто пришел кАйя-Софии для того лишь, чтобы она подтвердила приятную и нужную им истину, япрошу – больше не появляйтесь здесь. Судьба неумолима к людям, желающим жить вуже не существующей вселенной. Новый мир принадлежит Великой Матери, явившейсявместе с Любовью отделить небесную твердь от вод. Кто уверовал, что побежден,всегда будет терпеть поражение. Кто решил, что уже не сможет действовать иначе,будет уничтожен рутиной. Кто захотел воспрепятствовать переменам, будет обращенв прах. Прокляты будут те, кто не танцует и не дает танцевать другим! Глаза еепылали.

– Теперь идите.

Все потянулись к дверям, и я видела на лицах умногих растерянность. Они хотели получить душевное утешение, а их едва ли неоскорбили. Они пришли узнать, как управлять любовью, а услышали, чтовсепожирающее пламя никогда не перестанет воспламенять все вокруг себя. Онихотели подтверждения правильности своих поступков – ибо их жены, мужья ихозяева были ими довольны, – а вместо этого в них вселили сомнение.

Впрочем, кое-кто улыбался. Они сумелиосознать, как важен танец, и теперь нет сомнений, что с сегодняшнего вечера онипозволят своим телам и душам предаваться ему – даже если за это, как водится,придется платить.

А в комнате остались только мальчик,Айя-София, Хирон и я.

– Я хотела говорить с тобой наедине.

Не произнеся ни слова, он взял свое пальто ивышел.

Айя-София смотрела на меня. И мало-помалу уменя на глазах превращалась в Афину. Есть только один способ описать этопревращение: представьте себе чем-то огорченного и раздосадованного ребенка, новот он успокаивается, и по мере того, как злость перестает искажать его черты,начинает казаться, будто перед нами – совсем другое существо. А то, прежнее,словно растаяло в воздухе вместе с чувством, потерявшим свою сосредоточенность.

Она казалась безмерно утомленной.

– Приготовь мне чаю.

Она мне приказывает! И теперь я видела невоплощение Мирового Разума, а женщину, которой мой любовник если пока и неувлекся, то весьма заинтересовался.

Но решив, что приготовление чая не задеваетмоего самоуважения, я пошла на кухню, вскипятила воду, заварила ромашку ивернулась в комнату. Виорель спал у матери на руках.

– Я не нравлюсь тебе. Я промолчала.

– И ты мне не нравишься, – продолжала она. –Ты – хороша собой, элегантна, у тебя большой талант актрисы, ни культурой, ниобразованностью я никогда не смогу сравняться с тобой, хотя моя семья в своевремя приложила к этому большие усилия. Но ты – высокомерна, недоверчива и неуверена в себе. Как сказала Айя-София, в тебе заключены сразу двое.

– Вот не знала, что ты запомнила слова,произнесенные в трансе, потому что в таком случае в тебе тоже два существа –Афина и Айя-София.

– У меня тоже могут быть два имени, но я –едина. Или во мне воплощены все люди, сколько ни есть их на свете. Именнопоэтому та искра, что вспыхивает во мне в миг транса, дает мне точные указания.Да, я пребываю почти в бесчувствии, но произносимые мною слова идут из какой-тоневедомой точки в глубине меня, как если бы Великая Мать вскармливала менясвоим молоком – тем, что течет через наши души и несет знание по всей планете.

И когда на прошлой неделе я впервые вступила вконтакт с Нею в своем новом качестве, первое, что было мне сказано, я сочласущей нелепостью. Она велела мне обучать тебя.

И, помолчав, добавила:

– Разумеется, я подумала, что брежу. Потомучто не испытываю к тебе ни малейшей симпатии.

И снова замолчала, на этот раз – надолго.

– Но сегодня Источник повторил то же послание.Так что выбор – за тобой.

– Почему ты называешь его Айя-София?

– Это была моя идея. Это название невероятнокрасивой мечети, которую я видела в книге. Если хочешь, можешь стать моейученицей. Не это ли стремление когда-то привело тебя сюда? Все эти новыеобстоятельства в моей жизни, включая и открытие Айя-Софии, возникли оттого, чтооднажды ты появилась в дверях и сказала: «Я – актриса, мы ставим пьесу оженском лике Бога. От одного моего приятеля-журналиста я узнала, что вы бывалии в пустыне, и на Балканах, общались с цыганами и можете меняпроконсультировать».

– И ты научишь меня всему, что знаешь сама?

– Всему, чего не знаю. Я буду учить тебя,одновременно постигая. Так я сказала тебе при нашей первой встрече и повторяюсейчас. Когда научу тому, что считаю нужным, каждый из нас пойдет дальше своейдорогой.

– И ты способна учить того, кто тебе не нравится?

– Я способна любить и уважать того, кто мне ненравится. Те два раза, что я впадала в транс, я различала твою ауру – никогда вжизни не приходилось мне встречать столь сильной. Ты сумеешь изменить этот мир,если примешь мое предложение.

– Ты научишь меня различать ауры?

– Я ведь и сама не знала, что владею этимдаром, пока это не случилось в первый раз. Пойдешь по этому пути – тебеоткроется и это.

Я поняла, что тоже способна любить человека,который мне не нравится. И сказала «да».

– Тогда давай превратим твое согласие вритуал. Обряд забрасывает нас в неведомый мир, но мы знаем, что с тем, чтонаходится там, шутить не надо. Мало сказать «да», необходимо поставить на картусобственную жизнь. Причем – не раздумывая. Если ты и впрямь такова, какойпредстаешь в моем воображении, ты не станешь говорить: «Мне надо немногоподумать». Ты скажешь…

– Я готова. Давай приступим. Где ты научиласьэтому обряду?