— Вот и все. Через недельку можно снова в бой — хоть грудью на станковый арбалет, хоть чем… — и хирург торопливо ушёл, странно кривясь и подёргивая губами.

— Всё-таки издевается! — озлобился «Кулак». — Выйду из госпиталя — по мусалам настучу!

— Ну как, полицию свинтили на раз? — с надеждой спросил эпсаар.

«Кулак» осторожно сел, прислушался к ощущениям.

— Как на подушке сижу, — поделился он впечатлениями. — Мягко, пышно… и ничего не чувствую. Пока что. Кстати, давай без чинов. Меня Ворта Урсаш зовут — только для тебя. Гордись, моё имя не каждому дозволено знать!

Эпсаар понял, что свинтить на раз не удалось. Видимо, где-то разочарование проглянуло сквозь жировые складки на лице, потому что Урсаш взялся торопливо излагать победную версию событий.

— Отвлекающую часть операции вообще на идеал отработали! — похвастался он. — Я ж ею и руководил, как самой опасной… Ворота спецсредствами высадили — сроду не восстановят! Потом качественно связали боем засаду — ты бы видел, как мои коршуны стреляли! В темноте, навскидку, на слух — фиг поймёшь, куда стрелы летят! За пару минут весь боезапас выпустили — представляешь, весь! Потом уже болты противника подбирали, которые от брони отскакивали — и обратно их! Их подэпсара струхнул и бегом от нас по стене! Так мы и его чуть не подстрелили! И спокойненько отошли в ночь, и ни одна зараза не сунулась нас преследовать! Вот как надо работать!

— А принцесса? — спросил эпсаар, поражённый буйной фантазией спецназовца. — Как принцессу-то брали? И, кстати, где она? Хоть посмотреть…

— Знаешь, что я скажу, — хмуро признал здоровяк. — Непростой у нас противник оказался. Подготовленный, корта-ан-газа… Этот подэпсаришка твой, между прочим, чемпион училища по полицейскому троеборью — и лучший курсант выпуска, как выяснилось. А в его выпуске тоже нехилые ребята были, внеконкурсный набор, чтоб их… Понабрали низкородных по канавам, а они ж честолюбивые страшно, по головам рвутся вверх! Короче, я так полагаю, он все это время свою полицию тренировал. И лучших ученичков посадил под окнами принцессы в охранение. Корта-ан-газа… и ты, Бира, не в обиду сказано, даже не предупредил, что он действительно полицейский, а не как обычно! И в результате вляпалась моя группа в такое дерьмо — всем твоим битюгам столько не навалить! А потом ещё и сам подэпсара по стене подоспел и выключил старшего группы — а он же самый тяжёлый! Чуть не надорвались его через стену обратно перетаскивать…

— А принцесса? Как её…?

— А спецсредствами! — махнул рукой Урсаш и жутко улыбнулся. — Как дали — ни принцессы, ни самой усадьбы! И спокойненько ушли себе… но какая сволочь поставила у поскотины станковый арбалет?! Я же последним отходил, как положено, и поймал на спину практически весь заряд! Хорошо, здоровья через край, а то бы убили! А ты, Бира, не в обиду сказано, даже не предупредил, что у них станковое оружие у самой поскотины! Мы б его тогда заранее… нейтрализовали! У нас и на этот случай спецсредства имеются, хе-хе…

— Значит, полицию-то не свинтили, — печально сказал Бира Любей. — И как теперь? Они же нас в деревню не пускают, а там единственный в округе кабак! Да и вообще…

— А если вообще, то выкатывай тяжёлое вооружение! — жёстко сказал Урсаш. — По степи размажем! И я тебе сразу предлагал выдвинуть стеноломы да как дать!

— Там же деревня! — растерялся эпсаар. — Мы же не сможем так, чтоб их не зацепить! У меня такие наводчики, если честно — я учения рядом со столицей боюсь проводить! Запросто вместо макета в императорский дворец попадут! А тяжёлое вооружение… оно ж деревню на раз сметёт…

— Ну и что? — удивился спецназовец. — Жалко, что ли?

— Ага… деревенских попробуй тронь… они только на вид смирные, а потом выйдет какой-нибудь Чёрный Топор да как размашется! В прошлое восстание всю знать выбили! Кыррабалта даже в столицу убийц посылал, не поленился, корта-ан-газа! И за границей всех выколупал, урод последовательный!

— Да то когда было?! Да и врут легенды, не бывает таких справедливых!

— Ага, врут… мой род как раз из-за восстания в знать пробился. Все вакансии освободились, так и императорскому ассенизатору княжеское место досталось задарма…

— Да ты посмотри на народ! — презрительно сказал спецназовец. — Резать станем — и то молчать будут!

— Полагаешь?… Ну… если так…

— А что это в лагере оживление? — вдруг подозрительно спросил здоровяк. — Не приведи Творец, подэпсара вылазку ответную учинил… я же без брони!!!

В госпитальную палатку робко сунулся вестовой.

— Пост наблюдения семафорит! — доложил он. — Да быстро так!

— Чего им? — раздражённо рявкнул эпсаар.

— Дак… никто не знает! Они же секретным кодом, как по уставу! Ещё не расшифровали! И даже шифровальщика ещё не нашли!

Спецназовец не удержался и гоготнул. Эпсаар выругался и вышел из палатки. И сразу понял, что шифровальщик здесь не потребуется. Прямо перед деревней стальной лентой щитов уверенно разворачивалась в заслон целая полицейская часть.

— А как же кабак?! — взвыл эпсаар.

Он даже не подумал, что, случись ожидаемое нападение степняков, солдатам пришлось бы рваться в бой через полицейские цепи. А сами полицейские при этом получили бы неприятный удар конницей под зад — в смысле, в тыл. Но — какие тут степняки, когда в кабак не попасть! И до девок не дотянуться тем более!!! Вот сакрё-мёрдэ! Где тут у нас тяжёлое вооружение?…

* * *

Володя — дела семейные…

Отец наткнулся на него на улице. Встреча не обрадовала обоих — он как раз усиленно соображал, где бы раздобыть наличность, соответствующую своим немалым потребностям — и ведь почти досоображал, но объявился отец и спугнул мысль! И когда она ещё вернётся… А отец, увидев расхристанного подростка в грязной одежде, вспомнил, кто в их семье считается взрослым и отвечает за воспитание. А так как воспитывать он не умел — а кто умеет? — то пришёл в дурное настроение и принялся ворчать, поучать и гундеть — как и все, кто не умеет воспитывать… Было там что-то про расхристанность, что не обедает вовремя, из школы идёт не домой, а непонятно куда, наверняка бродяжить… так что он благополучно отключился и завертел головой, выискивая Алика и соображая, хватит ли у него дурости подойти с претензиями при отце и распространяются ли остатки кланового воспитания на русских. Оказалось — пока распространяются. Рыночный бандит только выделил его взглядом и отвернулся к землякам. Ну надо же, какой благородный! Хотя, может, Олька заступилась и успокоила своего дружка? В любом случае разборок не избежать…

— И не верти головой, когда идёшь по улице! — наставительно заметил отец. — Это неприлично!

— А? А… да я вот подумал — это у меня зрение плохое или вон та девочка просто юбку забыла одеть?

Отец заинтересованно завертел головой, а он гнусно захихикал. Естественно, отец разозлился, выдал затрещину — естественно, попал по жёсткому блоку и скривился от боли.