class="p1">Он склонил голову набок и приблизился ко мне.

— Я всего лишь помогу тебе.

— Как вы мне поможете?

— Сделаю так, чтобы ты забыла.

Я ожидала, что он улыбнется и скажет, что пошутил, но дядя был серьезен.

— Разве можно заставить кого-то забыть? — поинтересовалась я.

— В этом мире возможно многое. Подобное тебе и не снилось.

Я скептически хмыкнула.

— Но ведь ты сама видела странные вещи. Мы здесь из-за этого, не так ли? — произнес он и присел за стол.

Было бы лучше, если бы мои одноклассники забыли, как я облила брюки яблочным соком, и перестали меня обзывать.

— Допустим. А, что, если я не желаю забывать?

— Этого хочет твоя мама, — твердо сказал дядя.

А ее надо слушаться.

— Мама всегда знает лучше, — настоял он.

Воспоминания прошлой недели всплыли в голове и отправили рой мурашек бегать марафон по спине.

— Я забуду лишь то, что произошло на кладбище, или вообще все?

— Только кладбище.

Я могла с этим жить. Не то, чтобы мы очень хотелось запомнить их страшные лица, которые все еще посещали меня по ночам… Но это также означало забыть, что волшебство существует.

— Хорошо, — сжала губы я. — Если мама считает, что так будет лучше.

Дядя поманил меня к себе и кивнул на стул перед ним. Я уселась и протянул указательный палец, предварительно спрятав остальные в кулак.

— Мама сказала, что вы уколите мой палец. Я готова, мне уже не один раз укалывали, — деловито произнесла я.

Уголки его губ дернулись, и дядя достал из ящика в столе иголку и миску для супа. Как и обещала мама, он кольнул меня в палец. Неприятно щипало, но терпимо. Я стойко выстояла испытание.

— Это все?

Дядя отрицательно покачала головой.

— Теперь я произнесу заклинание. Оно заставит забыть магию, свидетелем которой ты стала на кладбище. То, что тебя так напугало.

Было ли у меня время передумать? Нет. Дядя начал шептать что-то и водить ладонью над миской. На каждом пальце он носит по кольцу. Некоторые из них были большими и наверняка тяжелыми. Но одно из них привлекло мое внимание больше всего. На перстне изображался зеленый глаз.

Вдруг я оказалась за дверями его кабинета, и словно забыла зачем вообще туда ходила. Я озиралась по сторонам, пока не увидела маму. Она подбежала ко мне и взяла на руки. Потом мы ели мороженое на лавочке перед домом.

Я вынырнула, и моим глазам понадобилось время, чтобы снова привыкнуть к темноте вокруг. Часы показали, что прошла всего пара минут, но чувствовалось гораздо дольше. Мысли разбежались по углам, и пора было собрать их в кучу.

Что значило видение? Неужели это правда? Кто-то стер мою память? Мужчина уколол мой палец, а, значит, была замешена магия крови. Судя по воспоминанию, мне было не больше десяти. Но почему мама решила это сделать? Маг также упомянул кладбище. Что такого я могла увидеть там, чтобы заставить маму пойти на заклинание?

Острая боль пронзила меня, но исходила она вовсе не от чего-то физического. Мне стало плохо от роя мыслей в голове и тоске по маме. Она бы дала нужные ответы. Кто я? Почему я росла вне магии? Кто на самом деле мой отец?

Все, что я слышала от мамы: отец был военным и погиб, когда мне исполнилось два года. Впрямь ли это так? И в какой именно войне он участвовал?

Я обыскала глазами полки в библиотеке в поиске хоть какой-нибудь информации о магии и истории этого мира, хотя бы о Меридиане. Я барахталась в темных незнакомых водах, и нужно было наконец пролить свет. С раздраженным вздохом, я поднялась с места и приняла решение.

Больше не буду тащиться за другими. Пришло время самой разобраться, что именно происходит на этом чертовом острове.

Минос явно рассчитывал, что я не смогу расшифровать книгу без помощи опытных магов, которые знали язык. Именно поэтому он вручил ее мне безо всяких опасений. Он знал, что даже если я сбегу от Ратбоуна, Киары и гвардейцев, то не смогу сама расшифровать предназначение каждого из предметов и описание ритуала. Теперь, когда у меня действительно был шанс добыть Империальную звезду, и когда оставался всего один день на поиски дерева… Нельзя больше отдыхать и прятаться. Пора браться за дело.

Я переворошила один стеллаж книг, но не нашла ничего отдаленно похожего на язык магии или какие-либо упоминания Домов. Художественные романы, покрытая слоями пыли прикладная физика — бесполезное в Меридиане чтиво, на мой взгляд, — и кулинарные книги. Много книг про еду. Похоже, владельцы гостиницы очень любили покушать.

Пролистав по меньшей мере тридцать томов, я свалилась обратно на стул. Сквозь окно у потолка виднелись звезды. Небо на острове оказалось самым чистым, что я видела. Абаддония регулярно находилась под куполом смога, и ночные огоньки едва были видны даже в более ясные дни. Я закусила ноготь большого пальца, продумывая тысячи вариантов развития событий.

Самый хороший — завтра мы найдем нужное дерево, и я совершу ритуал. У меня получится добыть Империальную звезду, и Минос воспользуется артефактом, чтобы надавить на Синклит. Они отпустят мою маму на свободу, и я наконец узнаю ответы на все свои вопросы.

Самый плохой — я вернусь ни с чем, и Минос сделает меня рабыней в подвале особняка. Запрет, как мать Ратбоуна Еву, ведь, что-то мне подсказывает, он не прощает ошибки. А еще у него моя кровь, с чьей помощью мною можно управлять. Уверена, у короля найдется, чем занять молодую девушку до конца ее дней. Никто не будет меня искать, потому что мама в тюрьме, а Аклис думает, что я переехала жить на юг, не попрощавшись. Она обидится на какое-то время, а потом про нашу дружбу забудет.

Большой палец начал кровоточить, впервые с тех пор, как мы нашли карманные часы в лавке Амалы. Мой живот заурчал, когда я вспомнила жуков на салате в том ресторане, где мы ели в тот день. Причудливая реакция организма. Я переключилась на более приятные воспоминания о «Закусочной Барнарда». Старик Барнард готовил невероятные бургеры. Сейчас я бы многое отдала, чтобы вернуться в то время, предупредить маму и забрать ее вместе с собой на юг. Я бы исчезла с лица земли, если это означало, что мы с мамой были бы в безопасности.

Я смахнула слезы и вернулась к поиску ответов. Второй стеллаж тоже не дал мне ничего полезного. Затея оказалась глупой, потому что в гостиницах на острове оставались обычные туристы, которые